Русь и варяги - [5]
Так, спрашивается, были "норманны" или нет? Конечно, были, причем совсем недавно. Во времена петровских реформ потребовалось подвести идеологическое обоснование, для чего и были выписаны в Россию крупные ученые с Запада; выполняя социальный заказ, они и создали "легенду о призвании варягов". В российскую историческую науку на белом коне въехала тевтонская троица: Байер, Миллер и Шлецер. Эта троица безапелляционно утвердила норманизм во всей его красе. Член "Академии-де-Сиянс" первого призыва, Г. С. Байер уже в 1730-е гг., в бироновскую эпоху, состряпал вполне удобоваримое норманическое блюдо. Особой полемики не было: доказательства "нового слова в науке" были основаны на довольно-таки весомом аргументе - на тайной канцелярии с ее отработанной методикой в борьбе с инакомыслием.
Первый отпор "новое мышление" получило только после свержения галантного "курляндского герцога" с российского престола. В 1749 г. еще один представитель "Академии-де-Сиянс", Г. Ф. Миллер произнес речь "О происхождении и имени народа Российского" (можно себе представить, что он высказал о происхождении и имени народа Российского!), вызвавшую немедленный отклик М. В. Ломоносова: "..Сие так чудно, что если бы г. Миллер умел изобразить живым стилем, то бы он россиян сделал толь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен". С живым стилем у норманистов всегда было плоховато, тем более что первые из них вряд ли хорошо говорили по русски...
Выступление Ломоносова оказалось "гласом вопиющего в пустыне". В те времена считалось неприличным сомневаться, что вся "руссиш культуриш" была заимствована с Запада, что основы государства Российского заложены скандинавами с их "нордической" породой и явно выраженной "волей к власти". Основатели династии Рюрик, Олег и другие, разумеется, могли быть только норманнами; их имена могли трактоваться только как скандинавские. Напрасно возражал Ломоносов, что "на скандинавском языке не имеют сии имена никакого знаменования"[7]; напрасно выдающийся историк В. Н. Татищев, основываясь на подлинных документах - русских летописях (в том числе позднее утраченной Иоакимо-вой), пытался вести спор на научном уровне... Какой там научный спор! Тут призом была уже не "Кемская волость", а вся Россия...
К концу 18-го столетия норманисты могли торжествовать "полную и безоговорочную" победу. Не было уже в государственной элите людей, подобных Ломоносову и Татищеву. Официальный историограф петербургской династии Н. М. Карамзин мог себе позволить разве что упомянуть о том, что имеется и альтернативный взгляд на проблему происхождения русского государства, но отклониться от господствующей "теории" это уж ни-ни. Дошло до того, что норманическая легенда вошла в сознание даже лучших представителей русской интеллигенции той эпохи, правда, не со знаком "+", как в официальных кругах, а со знаком "-"; в их глазах "призвание варягов" в 9 в. казалось точной копией происходившего в 18 в. унижения России.
Момент прозрения можно определить довольно точно. В 1793 году А. Н. Радищев написал знаменитое: Я взглянул окрест, и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала. "Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй" нависло над Россией. Но увидеть и осознать - это уже значит отчасти "преодолеть".
Почти одновременно с выходом книги Радищева происходит переосмысление легенды о "призвания варягов" - в известной пьесе Я. Б. Княжнина "Вадим Новгородский" (1789 г.). Используя краткое сообщение Никоновской летописи о неком Вадиме, поднявшим восстание против Рюрика и убитым им ("Того же лета оскорбишася Новгородцы, глаголюще: "яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его". Того же лета уби Рюрик Вадима храброго, и иных многих избы Новгородцев, советников его"), Княжнин создал образ русского патриота, гибнущего в неравной борьбе с вражьими силами "варягов", захвативших власть на Руси и уничтоживших древнюю свободу. Вскоре после того, как "Вадим" стал известен в обществе, Княжнин умер при загадочных обстоятельствах. Какого мнения были современники о судьбе писателя, можно получить представление из краткого замечания А. С. Пушкина "Княжнин умер под розгами"[8]. Известный историк той же эпохи, Д. Н. Бантыш-Каменский сообщал, что Княжнин был допрашивая Шешковским, начальником Тайной экспедиции, впал в жестокую болезнь и умер в начале 1791 года. Методы работы "тайной экспедиции" были хорошо известны...[9] Несгораемая рукопись "Вадима" в 1791 г. была конфискована и сожжена.
Однако репрессии не помогали. Такое же негативное отношение к "норманической" легенде сохранялось и позже. "Вадим Храбрый" стал излюбленной темой поэтов; над ней работали Жуковский, Рылеев, Пушкин, Лермонтов... Вот как выглядит "призвание варягов" в поэме М. Ю. Лермонтова "Последний сын вольности":
Эта книга потрясает и завораживает необычностью авторской концепции, масштабностью панорамы повествования. Перед читателем предстает евразийская история — от эпохи палеолита до наших дней. Теория суперэтноса русов, разработанная писателем и историком Юрием Дмитриевичем Петуховым, не просто оригинальна. Она представляет культурное наследие народов нашего Отечества, прежде всего русского, поистине великим и чрезвычайно важным для понимания всей эволюции человечества.
Где жили скифы? В Северном Причерноморье, как утверждает официальная наука? Однако есть косвенные свидетельства о скифах в Древнем Египте и Месопотамии, в Центральной Азии и даже в Китае… Возможно ли существование столь гигантской империи, больше Римской? Так оно и было на самом деле, утверждают авторы этой книги: империя скифов занимала огромные просторы Евразии вплоть до Заполярья; еще сравнительно недавно Ледовитый океан европейцы именовали Скифским. Наследницей Великой Скифии стала Россия, и это важно для понимания не только ее прошлого, но и будущего…
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.