Рус Четвертый - Этруск - [119]
— Смерть, — ехидно сказал Рус, — вы, с вашими сильными душами тоже не стремитесь в могилу.
— Так заложено нашими Творцами — цепляться за жизнь, дабы произвести больше новых душ. А ты радуйся. Чем дольше бы ты оставался Аватаром, тем сильнее бы он поглощал твою душу и в конце у тебя бы просто не стало. Зато теперь попадешь в чертоги к своей Гее. Там славно, боги не забывают своих посвященных.
— Заранее доволен! — сама язвительность, — благодарю за спасение моей души, только лучше бы я как-нибудь сам. Да, а где мы находимся?
— В реальности меж реальностями, — охотно ответил Арон, — в несуществующей вселенной. Понятно? — издевка угадывалась в самом объяснении, но не в по-прежнему спокойном тоне, — ждем, когда «столб Силы» пробьет выход во вселенную Нового Мира, тогда мы произнесем заклинание на языке перворожденных и все эльфы, частички которых есть в алтаре, и части Валая — пятна окажемся на пороге Мира. Останется просто шагнуть, а пятна последуют за нами. Просто, не правда ли?
— Проще пареной репы, — согласился Рус, — а может Мир откроется раньше, пока я еще буду жить?
— Вряд ли. Но даже если так, нам все равно необходима вся кровь Аватара, до капли. Она, видишь ли, имеет свойство восстанавливаться, а второй Аватар нам не нужен.
— Ха! До капли! Надо было меня переворачивать и шею резать, да и то не факт — сердце раньше остановится. Вон у меня уже голова начинает кружиться, — не соврал и беспокоился по этому поводу. Чего ему стоило не выказывать поникшего настроения! Упрямился, доказывал больше самому себе, чем проклятым эльфам.
— Не беда, — произнес Арон и в рот Русу залез наглый побег, из которого потекла вкусная жидкость. Не глотать оказалось невозможно: к корню языка прижался, падла, и рвать не тянуло напрочь!
— Этот сок заставит сердце биться до конца, пока сам из вен не польется, — «заботливо» пояснил светлый эльф.
— Да пошел ты! — выкрикнул Рус и только сейчас обратил внимание, что «говорят» они через «серьгу», потому и на чистом русском.
Все время разговора Рус упорно искал выход. Раз за разом пытался входить в транс, плавно убирая книги-знания с полок «библиотеки». Уже выучил, где какая. Вот недавние воспоминания, вот сильные эмоции — все долой! Не помогало. Звал Духов — не откликались, пытался расшатывать путы — стягивало еще сильнее. Лелеял в себе злость, вызывал Волю, так сильно восхваляемую Духами — бесполезно. Отчаяние подкрадывалось тихо и незаметно, как милый белый пушной зверек. Наконец, взмолился:
«Гея, Величайшая, спаси своего посвященного! Я точно знаю — ты есть, ты и есть этот Мир и я сам на мгновения был им! Чего тебе стоит? Ну же!», — вспомнил правильную молитву «о даровании Силы» и прочел её от начала до конца. Гея молчала.
«Сволочь ты, а не богиня!», — выкрикнул уже в сердцах, — «ничем не лучше паучихи-Лоос!», — чего только не подумаешь сгоряча!
«Господи! Ну хоть ты меня услышь! Ужас, как умирать неохота! Я еще молодой, только жить начал, любовь встретил настоящую, а тут! Боже, а как же Гелиния? Дорогая, ты прости меня, если что, живи дальше… А с чего это я себя заранее хороню!? Не все потеряно! Спасибо падлам, сок дают — пока в сознании. Сволочи…», — как ни пыжился, отчаяние приближалось…
«Боже, мне бы хоть попрощаться, как тогда, во сне… Солнышко, мне бы твой образ! Образ… образ…», — вдруг вспомнил тот мультяшный мир, о котором захотел забыть и, казалось, забыл до конца — слишком тяжкие воспоминания о панике и собственной дурости, — «а чего мне терять? Погибать, так с музыкой! Вряд ли эльфы подозревают о том мире, там абсолютно нет Силы, а Гелинию я там нарисую! Плевать, что без Духов оттуда нет выхода, я все равно его не вижу, поехали!», — подумал и со злорадством, достойным лучшего применения, буквально взрывом вышвырнул все книги разом, начисто опустошив «библиотеку». Пустые полки завертелись и плавно превратились в рисованный мир…
Он снова оказался в черной бедуинской одежде, но настроение в этот раз было не в пример лучше прежнего. Насолить эльфам под занавес! Пускай это ничего не решает, пускай он умрет, но он вырвался из плена и тому радовался. Пусть из одной тюрьмы в другую, зато не по воле эльфов. Да это почти что счастье! Нет, надо проститься с Солнышком и тогда точно можно умирать.
Тщательно, с любовью вырисовывал Гелинию, гоня мысль о глупости. Она оживет, верил он, иначе… оживет и все тут! Сомненья прочь — это всего лишь образ из мультика, погуляем напоследок! Едва закончил последний штрих, как Гелия ожила…
Не просто так, бездушной картиной, а настоящей, совсем как в том сне. В белоснежных одеждах, радостно улыбаясь.
— Русчик, наконец-то! — воскликнула она, бросаясь в объятья.
— Осторожно, краска, испачкаешься… — сглупил он и с удивлением увидел себя — настоящего, из натуральной плоти. Больше его ничего не сдерживало.
Гелиния оказалась не менее подлинной, чем он сам и Рус с трудом остановился, чтобы от жарких поцелуев не перейти к логичному продолжению.
