Рус Четвертый - Этруск - [103]

Рус продолжал вяло размышлять о «дурацких традициях нецивилизованных народов», как вдруг, едва молодожены закончили двенадцатый круг, расцвел и заиграл Салют. Именно с большой буквы.

— Боги приняли вашу клятву, возрадуйтесь, муж и жена! — сказала женщина, не повышая голоса, но её услышал каждый человек в большом зале, где уже творилось черт знает что.

Тяжелый каменный купол, который и так являлся чудом — держался на одной центральной колонне и тонких стенах, внезапно стал абсолютно прозрачным. В лазурное, без единого облачка небо взлетели огромные огни, перекрывая яркостью дневной свет, но странным образом не ослепляя. Началась пляска цветов и зазвучала музыка. Рус готов был поклясться, что ни одного музыканта в храме не было, а музыка, воистину божественная, которую невозможно повторить, а хочется слушать часами — играла повсюду. Невозможно определить источник, как невозможно найти начало «небесных огней». Они кружились в такт музыке, переливались, но не смешивались. Легко узнавался желтый цвет Геи, голубой Гидроса, черный Эребуса, цвета остальных Богов. Даже Лоосская паутина танцевала. Правда, паутину видел только Рус, для остальных Лоос «плясала» сочной зеленью. Красота неописуемая.

Закончилось светопреставление, по-иному не скажешь, примерно через два статера. Амулеты исключались — не виделось ни одной структуры. Галлюцинация… сомнительно, если только массовая. Единственное логичное объяснение, чего не любят маги, выпендреж Богов с целью завлечения новых почитателей, а возможно и посвященных. Боги любят, когда их любят. Кстати, светопреставление наблюдалось исключительно из храма, на улице стоял обычный пасмурный осенний день, первый день месяца Эола.

Рус подарил Грации колье с голубым брильянтом со структурой «отражателя» внутри. То самое, подаренное еще год назад «на будущую свадьбу» (жмот). Теперь вручил в торжественной обстановке. Андрею протянул свои простые «близнецы»:

— Ты давно хотел, тренируйся.

Леон преподнес жениху набор метательных ножей с похожим пожеланием:

— Слышал, Русчик рассказывал, как Эрлан от двоих магов отбился? То-то, пригодятся, тренируйся.

Невесте подарил совсем незамысловатое зеркальце — амулет Светящих:

— В нем ты всегда будешь самой красивой, посмотрись.

И действительно, зеркальце так ловко меняло черты, что любая дурнушка представлялась красавицей. Утром на местном рынке купил, простонародная игрушка, но как Грация радовалась! Потому как от души.

Радость за друзей двоим компаньонам портило только одно: молодожены переезжают в свой дом, подаренный князем. Богатый особняк в престижном районе. Значит, в привычном «Закатном ветерке» грядут изменения. Грация и так, формально живя в нем, на вилле появлялась наездами, но все же успевала исправлять нерадивость слуг, а теперь… похозяйничает домоправительница Асмальгин, дородная женщина с подвешенным языком. Только Грация могла её приструнить, остальные, включая Руса — не указ. У неё было собственное представление о надлежащем порядке, типично тирское. Но ничего, компаньонам там редко появляться.

На следующее утро Леон с Русом ушли через Врата Ищущих. В Альдинополе переоделись в этрусскую одежду и «ямой» вышли недалеко от имения Вилиниана. Наученные горьким опытом пришли не на заранее оговоренную поляну, а в соседний перелесок. Рус связался с Карлантом, объяснил, где они находятся, подосадовав на ошибку. Сели на поваленное дерево ждать соратников и Рус перекинулся парой слов с Гелинией (по науке Эрлана ввел образ её амулета в свой), а потом и с Отигом. Надеялся встретить его на свадьбе, но он не пришел и сейчас объяснил:

— Не люблю я эту придворную суету. Тошнит от лизоблюдов и проходимцев, — и теперь Рус окончательно понял, почему магистр не вылезает из заштатного Эолгула. В резиденциях центральных орденах творится то же самое, что и при дворах монархов. Месхитопольский орден Родящих — живой тому пример.

Глава 19

Через декаду Русу пришлось расстаться с Леоном.

— Понимаешь, друг, Филарет меня приглашает. Грядет разработка основной операции, и он хочет видеть меня при штабе, — Леон говорил, пряча глаза и переминаясь, как нашкодивший первоклассник.

Ужасно хочется, а перед Русом неудобно и перед самим собой. Обещал защищать, а тут такое… детская мечта. В юности сглупил, поддался на соблазн, а потом контракт и слава. Одним словом затянуло.

— Иди, бог с тобой! Вон сколько у меня защитников и в Эрлане я полностью уверен. Не переживай, освобождаю я тебя от обещания. Ну, был ты со мной в «Закатном ветерке» и что? — спросил с хитрым подмигиванием.

— Ты издеваешься!? — покраснел Леон. Тягостные воспоминания, стыдные.

— Догадался? Я рад. Иди уж, с обидой легче.

Леон успокоился и расслабился: «Вот ведь, даркова отрыжка! Я думал, метаться буду, а он оскорбил и я со спокойным сердцем… не знаю, какой из него выйдет царь, но друг он замечательный. Спасибо, Величайшая, что свела меня с ним!»

— Я серьезно, не переживай за меня. Отобьюсь, если что.

— Нет, Русчик, буду переживать, но к Филарету уйду, не обижайся.

— Вот и славно! Удачи и да пребудет с тобой милость Величайшей! — но когда Леон уходил, сердце все же ёкнуло, — «м-да, будет тебя не хватать…».