Руны - [39]

Признаться честно, я не пропускала ни одного номера газеты, где было что-либо написано о констебле. Даже не знаю зачем. Тогда Сальваторе мне не особо нравился. Вернее я боялась его и понимала, что он тот, кого все опасаются, а люди тем более, но, тем не менее, не могла отрицать, что судя по написанному, Ноа был очень умный маг, который не зря занимает столь высокий пост. Наверное, дело в этом. Ну и может быть чуть-чуть в том, что он привлекательный.

Я снова уставилась в лицо констебля и пыталась понять, что такого в нем особенного? Режущие глаза цвета листвы? Но они скорее отталкивают, пугают. Губы, сомкнутые в жёсткую линию? Прямой, длинный нос? Кстати, он даже чересчур длинный, но это нисколько, черт возьми, Сальваторе не портит! Мне даже нравится этот нос. Может ли нравиться лицо в целом из-за носа? Я вглядывалась в него, рассматривая как необычайную диковинку, поскольку впервые имела возможность это сделать, не боясь взгляда. Он вообще впервые так близко от меня находится. Вернее так долго близко находится.

Тут Сальваторе вздохнул, и одна его рука упала с колена прямо на мою ногу, крепко обхватив её. Я расширила от ужаса глаза. Только не проснитесь! Только не проснитесь! Но дыхание Ноа снова стало ровным, и я опять с облегчением выдохнула, переведя взгляд на его руку. Дернув слабо ногой, поняла, что так просто мне не высвободиться из цепких лап. Кстати о «цепких лапах», они как у пианиста: длинные пальцы, широкая угловатая ладонь с четкими пересечениями вен. Руки музыканта, руки творца. Я дотронулась до его ладони и тут же отдернула руку, словно обжегшись. Во второй раз я уже её погладила, поглядывая на констебля словно воришка. Кожа была грубовата, но приятная на ощупь.

Я устыдилась своих мыслей и принялась осторожно вытягивать ногу. В результате получилось, что мой носок остался зажат в его руке. Я посмотрела на свою голую ногу, а затем снова задержала взгляд на лице Сальваторе. Интересно, если бы он (теоретически, конечно) когда-нибудь в какой-нибудь следующей жизни, где не было бы каст, магов и прочей белиберды, решил меня поцеловать, я бы сразу скончалась от счастья или на следующий день?

Я опустила глаза, почувствовав, что покраснела, но когда подняла их вновь, то испуганно вздрогнула. Сальваторе уже не спал, а сонно, но внимательно за мной наблюдал. Я в оцепенении втянула в себя воздух, а уже через секунду сорвалась с кровати, хлопнула дверью ванной, и прижалась к ней всем телом. Какой стыд! Я так нагло разглядывала Ноа! А-а-а! Погладила его руку! Что он обо мне теперь думает? А Сальваторе спал вообще? Господи, хоть бы он спал все то время, что я предавалась бессмысленным девичьим мечтаниям!

Услышав, как скрипнула дверь комнаты, у меня казалось перестало биться сердце. Я мешком с картошкой вывалилась в спальню и облегченно вздохнула, обнаружив, что Сальваторе нет.

После, вернувшись в ванную, долго отмокала под душем, сумев себя убедить, что Ноа спал, а проснулся тогда, когда я вытащила ногу. И лишь потом меня посетила мысль, что опять спала без кошмаров. Все-таки дело в Сальваторе. Отчего-то мои сны его боятся.

Выбравшись из ванны, я быстро оделась, но никак не могла найти второй носок. Замерев, подумала: а вдруг Сальваторе забрал его с собой по ошибке? Да ну, наверное, просто закинул куда-нибудь. Облазив всю комнату, но так и не найдя пары, плюнула на это дело, решив связать новые. Когда в следующий раз буду у Мастера Като, нужно не забыть взять спицы и пряжу. Обувшись, выскочила из комнаты, но внизу мой пыл поутих, и я медленно спустилась с лестницы, всматриваясь и вслушиваясь, на предмет наличия Сальваторе.

Не обнаружив мага внизу, я вспомнила про письмо и про то, как загорелись его глаза, когда констебль его прочел. Наверное, он уже уехал во Дворец правосудия. Я нахмурилась, решив, что меня беспокоят странные вещи. Чего так зацепилась? Ну отнес он меня когда я заснула, ну уснул сам пока читал, ну за ногу схватил во сне. Бывает. Радужно кивнув своим мыслям, двинулась было в столовую, как услышала громкое:

— А-а-а-а-а!!!

Отпрыгнув на метр, я изобразила испуганное лицо и пискляво-издевательским тоном произнесла:

— О, великий демон! Не убивай меня!

— Тьфу ты, хоть бы вид сделала, что испугалась, — обиженно пробурчал Пятый, появившись передо мной.

Я показала ему язык и проследовала в столовую. Когда зашла, никс уже сидел на столе и сочувственно смотрел на помятое лицо Даафа.

— Доброе утро, — прощебетала, а в ответ лишь увидела скривленную физиономию. — Сварить тебе кофе? — спросила, видя, что перед ним стоит банка с рассолом. Дааф кивнул, и я принялась за дело.

Через несколько минут перед магом стояло свежее дымящееся кофе, но страдание с его лица не проходило.

— Не можешь себе наколдовать, чтобы голова не болела? — удивилась я, и Дааф покачал головой, подтверждая, что не может.

Мы переглянулись с Пятым и одновременно кивнули.

— Ты давай. Мне тут нельзя, — проговорила я и, достав из кармана блокнот с карандашом, протянула демоненку.

Тот неуклюже схватил карандаш и начал выводить руны, как мы с ним тренировались. Пятому было сложно писать и рисовать. Лапки никсов для этого просто не предназначены. Однако мы решили, что это не повод не уметь элементарного. Заметив, что у него немного сдвинулась в сторону линия, нахмурилась и строго произнесла: