Руническая магия - [7]

Брат помолчал с минуту, а потом злобно проговорил:

"Нет, не удастся, но мне не понятно, зачем об этом без конца твердить".

Я возразил, что сказал это всего один раз.

"Всего четыре раза, ты имеешь в вицу", это было все, что я услышал в ответ.

Совершенно непонятно, по каким причинам, но я помню все это очень ясно.

Но теперь я перехожу к главному. Не знаю, читали ли вы книгу этого Карсвелла, которую довелось рецензировать моему несчастному брату. Не думаю, что вам приходилось брать ее в руки. Но вот я прочел ее дважды до и после смерти Джорджа. Вначале мы просто смеялись над ней. Она была написана безобразным языком сплошные инфинитивы и ни малейшего чувства стиля. От такой книги у любого выпускника Оксфорда волосы встали бы дыбом. Карсвелл свалил в одну кучу классические мифы и истории из "Золотой легенды" (Сборник греческих мифов и античных легенд) и "Золотой ветви" (Знаменитая книга о древних религиях английского этнографа и фольклориста Дж. Дж. Фрезера 1854 1941), которые были переданы иногда точно, иногда в вольных пересказах. Короче, это была ужасная мешанина.

Но после трагедии я вновь заглянул в книгу. Она по-прежнему была ужасна, но оставила у меня несколько иное впечатление, чем в первый раз я подозревал и уже говорил вам об этом, что Карсвелл сжил моего брата со света, и его книга лишь укрепила мои подозрения. Особенно меня заинтересовала одна глава в которой говорится о рунической магии и о том, как, вырезав руны, можно свести человека с ума и управлять его действиями или даже отправить его в могилу собственно, для последнего они и применяются чаще всего. Но самое главное автор писал обо всем этом так, как будто видел реальные возможности применения рунической магии. У нас мало времени, а потому, не вдаваясь в детали, хочу сказать вам, что подозреваю даже больше, чем подозреваю, что тот джентльмен на концерте был Карсвелл, а бумажка с рунами была орудием зла. И я совершенно уверен, что если бы мой брат вернул тогда тот листок с рунической надписью Карсвеллу, он бы до сих пор был жив. А теперь мне бы хотелось узнать, на какие мысли вас натолкнул мой рассказ.

Даннинг рассказал Харрингтону о своих злоключениях и упомянул об эпизоде в зале Британского музея.

- Так, значит, он и вам дал какой-то листок? А вы рассмотрели его?

Нет? Тогда нам следует немедленно найти эту бумажку и изучить, только очень осторожно!

Они вернулись в пустой дом Даннинга ибо служанки его все еще были в госпитале. Портфель Даннинга лежал на его письменном столе, покрытый тонким слоем пыли. В нем обнаружилась куча маленьких листочков, на которых ученый делал свои пометки. И вдруг из записей вылетел один листок тонкая светлая бумажная полоска и неожиданно быстро полетел к открытому окну, которое Харрингтон успел захлопнуть как раз перед "самым носом" у бумажки.

- Я так и думал, воскликнул он, хватая полоску, это совершенно та же руническая надпись, которая была вручена моему брату. Нам надо быть очень осторожными, Даннинг. Эти руны обладают большой силой.

Исследование листка заняло много времени. Как и говорил Харрингтон, надпись больше всего напоминала рунические письмена, но никак не поддавалась расшифровке. Они не стали копировать руны из опасения, как они признали, что могут тем самым лишь увеличить их злую силу. И им так и не удалось (я позволю себе нарушить плавность повествования) понять, что именно значили странные знаки. И Даннинг, и Харрингтон были совершенно уверены в том, что благодаря рунам у их "хранителя" возникают самые неприятные ощущения. Они были убеждены также, что эта надпись приведет их к человеку, ее сделавшему, и чтобы быть уверенным в результате, необходимо сделать все самим лично. Но тут следовало быть крайне изобретательными, ибо Карсвелл знал в лицо Даннинга. Ему следовало, прежде всего, изменить свою внешность, например, сбрив бороду. Но когда должен последовать удар? Харрингтон считал, что они могут вычислить время. Он помнил дату концерта, когда его брату был вручен "черный билет". Это было 18 июня, а смерть настигла Джона 18 сентября. Даннинг вспомнил, что о трех месяцах говорилось и в наддиси на стекле.

- Быть может, добавил он, криво улыбаясь, мне тоже отведено всего лишь три месяца. Я могу установить дату по своему дневнику. Да, в Британском музее я был 23 апреля. Значит день смерти назначен на 23 июля. А теперь мне бы хотелось, чтобы вы самым подробным образом рассказали мне о том, что происходило с вашим братом за последние три месяца, если вы, конечно, в состоянии говорить об этом.

- Да, конечно. Все дело в том, что с ним происходили самые неприятные веши, как только он оставался один. В конце концов мне даже пришлось перебраться в его спальню. Тогда Джон немного успокоился, но довольно много говорил во сне. О чем? Будет ли умно вспоминать об этом сейчас, когда еще ничего не выяснилось? Думаю, что нет, но тем не менее расскажу вам кое-что другое: в течение этих недель ему два раза приходили необычные послания, оба с лондонским штемпелем и адресом Джона, напечатанным на машинке. В одном конверте была гравюра Бьюика (Томас Бьюик 1753-1828 знаменитый английский художник, изобретатель ксилографии), грубо вырванная из какой-то книги. На ней была изображена залитая лунным светом дорога и бегущий по ней человек, которого преследовал ужасный демон. Под ним были строки из "Сказания о Старом Мореходе" ( именно к этому произведению и была сделана иллюстрация) о человеке, который, однажды оглянувшись, Прочь идет, И головы не повернет, Ибо знает он, что грозный враг Путь ему преградит назад.