Румынские сказки - [54]

Но прошло немного времени, и царь стал примечать, что младшая дочь всё грустит и худеет. Его как ножом по сердцу резануло: заподозрил он, что дочери нарушили его запрет. Как в воду глядел.

И чтоб убедиться наверняка, призвал он дочерей и приказал им говорить только правду.

Признались девушки во всём, побоялись лишь сказать царю, кто из них подстрекнул сестёр его ослушаться.

Как услыхал это царь, загрустил и загоревал, и совсем было одолела его тоска. Но не поддался он горю, а попытался утешить дочь, понимая, что и она погибает от тоски. Что сделано, то сделано; увидел он, что теперь никакими словами не поможешь.

Шло время, и стала эта беда забываться. Однажды явился сын одного царя из восточной страны и попросил себе в жёны старшую из сестёр. Царь с радостью согласился. Справили пышную свадьбу, и через три дня проводили молодых с большой честью до самой границы. Спустя немного вышла замуж и средняя дочь, — высватал её царевич из закатной страны.

Увидела младшая сестра, что сбывается написанное в книге, ещё больше закручинилась. Не хотела есть, не стала наряжаться и в сад не ходила гулять. Уж лучше ей умереть, чем жить всем на посмешище. Но царь берёг её от злой погибели и успокаивал как мог своими уговорами.

Шёл день за днём, и вот однажды является во дворец к царю большой кабан и говорит человечьим голосом:

— Здравствуй, царь! Да будешь ты бодр и весел, как восход солнца в ясный день!

— Добро пожаловать, друг! Каким ветром тебя к нам принесло?

— Я пришёл посвататься, — отвечает кабан.

Изумился царь, услышав от кабана этакую складную речь, и сразу решил, что тут дело нечисто. Не хотелось ему отдавать кабану дочь в жёны, но как узнал он, что все дворы и улицы полны свиней и что пришли все они вслед за женихом, не стал спорить и согласился. Но кабану мало было одного обещания, и он настоял на том, чтоб свадьбу сыграли через неделю. Только после твёрдого царского обещания кабан ушёл. Так ли, сяк ли, но царь уговорил дочку покориться судьбе: видно, такова воля божья. А потом сказал:

— Дочь моя, умом и речью своей этот кабан — необычное животное. Даю голову на отсечение, что не от свиней он на свет родился. Тут какое-то колдовство или другая, что ли, чертовщина замешалась. Так ты его слушай, из его воли не выходи, и думаю — недолго придётся тебе мучиться.

— Коли ты так думаешь, батюшка, — отвечает дочь, — подчинюсь я тебе и понадеюсь на господа бога. Тяжко мне это, да делать нечего.

Вот настал и день свадьбы. Поженили их втихомолку, сел потом кабан с молодой женой в царскую карету и отправился к себе домой.

По дороге пришлось им переехать через большую лужу. Кабан велел остановить карету, вылез, да и вывалялся по уши в грязи, а потом вошёл обратно в карету и попросил царевну поцеловать его. Что было делать бедной девушке?! Вынула она платочек, обтёрла кое-как кабану рыло, да и поцеловала, помня отцовские наставления. Добрались они до кабаньего дома, а стоял он в большом лесу. Отдохнули немного с дороги, поужинали вместе и легли спать. Среди ночи почувствовала царская дочь, что рядом с ней не кабан, а человек. Подивилась она, а потом вспомнила отцовы слова, и отлегло у неё немного от сердца.

Вечером кабан сбрасывал свиную шкуру так, чтоб жена не заметила, а утром, пока ещё она не просыпалась, снова надевал шкуру.

Прошла ночь, другая, третья, много ночей прошло, а молодая никак не могла взять в толк, как это муж её по ночам — человек, а днём — кабан-кабаном. Видно, околдован он, коли так оборачиваться умеет.

А когда почувствовала она, что носит дитя во чреве, то крепко полюбила своего мужа; теперь только и было у неё заботы — гадать, кого родит она через несколько месяцев.

Тут-то и явилась к ней старая карга-колдунья.

Царская дочь давно уж никого не видела, обрадовалась старухе и позвала её к себе поболтать о том, о сём. И колдунья рассказала ей, что умеет гадать, врачевать и что всякие чудеса ей ведомы.

— Вот и хорошо, бабушка, — говорит ей царская дочь, — растолкуй ты мне такое чудо: кто ж такой мой муж, если днём он — кабан, а ночью, чувствую я, спит со мной рядом человек.

— Знала я раньше, дитятко, про то, что ты мне поведала. Недаром я гадалка. Хочешь, дам тебе средство снять с него колдовство?

— Дай, дай, милая бабушка, заплачу я тебе, сколько попросишь, а то тяжко мне так жить.

— Вот возьми, доченька, эту нитку. Да пусть муж об этом ничего не знает, а то не поможет средство. Встань ночью потихонечку, когда он, бедняжка, спит, обвяжи ему левую ногу как можно туже и увидишь, дитятко, что и утром останется он человеком. А денег мне не нужно. Уж и то будет для меня награда, что избавлю вас обоих от такой напасти. У меня вся душа изныла за тебя, моя красавица, так я жалею, что не смогла раньше помочь тебе в несчастье.

Ушла чёртова старуха, а царская дочь заботливо спрятала нитку. И вот среди ночи встала она тихонько и с бьющимся сердцем перевязала ниткой ногу своего мужа. А как стала затягивать узел, — трах, — нитка и лопнула: была она гнилая.

Проснулся муж в испуге и говорит:

— Что ты наделала, несчастная! Три денька всего-навсего оставалось подождать, и избавился бы я от этого мерзкого колдовства. А теперь, кто знает, сколько придётся мне ещё носить шкуру этой грязной скотины! И увидишь ты теперь меня только, если износишь три пары железных постолов да сотрёшь стальной посох, пока будешь искать меня по свету. А теперь я расстаюсь с тобой.