Румыния и Египет в 1860-1870-е гг. Письма российского дипломата И. И. Лекса к Н. П. Игнатьеву - [7]

Сведения о событиях в Египте и об обстановке, в которой проходила отмена ограничительных для России статей Парижского мира 1856 г., дополняют письма И. М. Лекса его коллеге и начальнику по линии МИД Егору Егоровичу Ковалевскому. Эти письма помещены в конце данной публикации.

Письма И. М. Лекса к Н. П. Игнатьеву 6 июля 1863 – 28 декабря 1879

[19]

Яссы

6 июля 1863 г.

Конфиденциально

Многоуважаемый Николай Павлович.

Я пишу к тебе в первый раз по-приятельски и совершенно конфиденциальным образом для того, чтобы предупредить тебя на случай приезда Гирса[20] в Петербург, который, вероятно, по известной доброте своей будет хвалить тебе Кузу[21], в преданности которого он совершенно уверен, – но я не советую тебе верить в этом случае Николаю Карловичу. Куза человек двуличный, и я имею почти положительные сведения, что он действует не совершенно откровенно в отношении к России: давая, с одной стороны, предписания префектам содействовать нам в прекращении происков поляков[22], с другой стороны, он снабжает их секретными инструкциями, по которым приказывает смотреть сквозь пальцы как на проход инсургентов, так и на провоз оружия и пороха через княжества; эти-то инструкции префекты показывают обыкновенно французским и английским консулам для того, чтобы убедить их в симпатии князя к полякам. Будучи консулом в Галаце[23], я имел несколько раз случай лично убедиться в двуличности князя и вообще местных властей: обыкновенно они на словах обещали мне свое содействие во всем том, что будет касаться до поляков, когда же приходилось до дела, то местные власти старались сделать всегда таким образом, чтобы только вывернуться от моих преследований, например: я уведомляю, что пришел корабль с оружием, – они или посылают его осматривать тогда, когда уже подозрительные ящики выгружены, или смотрят только те ящики, которые им наперед укажут, объявляя потом, что сведения, сообщенные мне, неверны. В случаях же, когда уже никак нельзя было скрыть провоз оружия или пороха, они обыкновенно уверяли, что военные принадлежности эти назначены для местного правительства. В отношении самих поляков префекты тоже стараются всегда каким-нибудь образом надуть нас, говоря, что проезжающие через княжества господа вовсе не поляки, в чем свидетельствуют их иностранные паспорты; нам же всем хорошо известно, как лихо французский и английский агенты выдают паспорты полякам.

Самая отправка войск в отошедшую часть Бессарабии[24] была сделана вовсе не для нас, а только с целью не пропустить революционеров через Прут из боязни, чтобы они не разбрелись по лесам Молдавии и не начали там грабежей. Войскам велено даже по возможности избегать встреч с поляками.

Несмотря на все старания наши, князь уверен, что инсургенты, пробирающиеся в Россию, не имеют ничего общего с здешними революционерами, потому они и действовали все это время так неосторожно; между тем я вперед вижу, что через несколько времени в княжествах будет страшная сумятица, а именно по окончании польской смуты: все тамошние революционеры вернутся сюда и, как народ неспокойный, будут стараться производить здесь беспорядки, что, впрочем, весьма легко, так как в княжествах все недовольны Кузою: с тех пор, как он управляет Молдо-Валахиею, подати страшно увеличились, денег в стране нет, все подорожало, порядочных дорог не только новых не делают, но даже старых не починяют, все доходы идут на войско, которого около тридцати тысяч, – спрашивается, к чему иметь этакую огромную армию государству, которое находится под покровительством всех главных европейских держав. Положение иностранцев в княжествах становится ежедневно невыносимым; ни князь, ни министры не хотят признавать ни капитуляций, ни коммерческих трактатов наших с Турциею; несмотря на все протестации консулов, иностранцам на каждом шагу делают различные шиканы[25]. В недавнее время министерство издало декрет, по которому иностранцы не могут владеть в княжествах никаким недвижимым имуществом, а поэтому те, которые имеют здесь какого-либо рода имение, обязаны сделаться туземцами. В то же самое время министерство обязало иностранцев личною податью, которая уже даже и в Турции более не существует.

Уведомляя тебя обо всем этом для твоих личных соображений, я вместе с тем пользуюсь случаем поблагодарить тебя за перевод меня из Галаца в Яссы[26]; если назначение это и не соединяет меня еще с женой, оно во всяком случае мне тем приятно, что ясский консулат важнее галацкого, да и сама жизнь в Яссах удобнее и веселее, чем в Галаце.

Благодарность князя Горчакова[27] меня очень порадовала; конечно, мне хорошо известно, что если князь и благоволит ко мне, то не иначе, как вследствие твоего доброго и дружеского ко мне расположения.

У князя Александра Михайловича есть в Яссах много племянников Кантакузеных[28], у которых всегда пропасть дел в консульстве, дела все довольно скверные – или денежные, или семейные, и я решительно не знаю, как из них вывернуться; обе стороны удовлетворить невозможно, а между тем в процессах с другими они хотят обыкновенно выигрывать; кроме того, все братья вечно ссорятся как между собой, так и с своими супружницами!