Руководство по устройству, эксплуатации и ремонту Человека - [7]

Св. Григорий Богослов трактует грехопадение, как попытку человека переступить за пределы своих возможностей, попытку осуществить то, что было не в его власти.

Диссонансом с утверждением о том, что добродетель души есть Знание, звучит предание, истолковывающее вкушение Адамом от «древа познания добра и зла» как реальный опыт принятия зла человеком.

Как бы ни отличались в деталях и по существу различные толкования, одно совершенно ясно: из-за своей гордыни, зависти и отсутствию смиренной благодарности Богу, человек поддался искушению Сатаны и нарушил Божью заповедь. Так он «промахнулся мимо цели» своего призвания.

В Библии и православном богословии грех, зло, страдание и смерть всегда сосуществуют. Ни одно из них не приходит само по себе, и все они – результат бунта человека против Бога и потери общения с Ним: грех порождает грех.

Из дошедших до нас рукописей Гермеса Трисмегиста, включенных в «Герметический свод» Андре Фестьюжьером особый интерес в свете рассматриваемой темы, на мой взгляд, вызывает «Тайная проповедь на горе и правиле молчания», которая изложена в виде диалога Гермеса Трисмегиста со своим сыном Татом.

«1) Тат. … Поведи же меня теперь, как ты обещал к последнему посвящению возрождения, будь то голосом, будь то тайным путем. Я не знаю, о Триждывеличайший, из какого лона, из какого семени возрождается Человек.

2) Гермес. О, сын мой, лоно есть Мудрость в Молчании, а семя есть истинная Благость.

Тат. А кто ее сеет, отче мой? Я в полном недоумении.

Гермес. Воля Божия, сын мой.

Тат. А как он рождается, отче мой? Лишенный видимого вещества, какое есть во мне, он должен быть иным.

Гермес. Рожденный – иной, он Сын Бога. Все есть во Вселенной, составленной из всех Сил.

Тат. Слова твои загадочны, отче мой, и ты не разговариваешь со мной, как отец разговаривает со своим сыном.

Гермес. Этому роду Истины не учатся, сын мой, ее припоминают, когда Бог этого пожелает.

3) Тат. То, что ты речешь, невозможно и противоречит здравому смыслу… Отче мой, … объясни мне, как происходит возрождение.

Гермес. Что тебе сказать, сын мой? Я могу тебе сказать только вот что: нематериальное видение случилось мне. Милостию Божией я вышел за пределы себя самого, чтобы войти в бессмертное тело, я больше не тот, кем был, я рожден в Уме. Это не познаваемо через слово, не видится через сию материальную вещь, измышленную для видения земного, и потому я больше не тревожусь из-за моей предыдущей сложной формы, и я более не окрашен, не осязаем, не измерим, я чужд всему этому. Ты сейчас видишь меня очами, но сим телесным очам недоступно мое нынешнее естество, не этими глазами меня сейчас можно видеть, сын мой.

4)Тат. Ты сводишь меня с ума, ты лишаешь меня рассудка, отче мой. Не хочешь ли ты сказать, что теперь я больше не вижу даже самого себя.

Гермес. Да будет угодно Небу, чтобы ты, сын мой, смог выйти за пределы себя самого, как уносимый ночью в сновидении, при этом не спя. (выд. авт.)

Тат. Скажи мне еще вот что: кто родитель возрождения? (выд. авт.)

Гермес. Сын Бога, человек, такой же, как и все, по Воле Божьей. (выд. авт.)

5) Тат. Теперь, отче мой, после того, как ошеломляющим ударом ты сделал меня немым, мои ощущения замерли, я могу только думать, и я вижу тебя все время той же величины и тех же внешних очертаний.

Гермес. Ты ошибаешься даже в этом, ибо вещи смертные меняют свой вид изо дня в день, время их увеличивает или уменьшает, они всего лишь призраки.

6) Тат. Что же тогда подлинно, о Триждывеличайший?

Гермес. То, Что не испорчено, сын мой, то, Что не имеет ни границ, ни цвета, ни формы: нерушимое, нагое, лучезарное; То, Что постигает Самое Себя; неизменное, Благо, Бесплотное.

Тат. Действительно, я теряю рассудок, отче мой Мне кажется, ты сделал меня мудрецом, и эта мысль усыпляет мои ощущения.

Гермес. Так оно и есть, сын мой; ощущения воспринимают то, что вздымается, как огонь, то, что опускается, как земля, дует через всю Вселенную, как воздух, течет, как вода; но как ты можешь охватить ощущениями то, что не есть ни твердое, ни жидкое, ни жесткое, ни мягкое, то, что постигается только через свое могущество и свою энергию, что требует того, кто способен постичь рождение в Боге (рождение бесплотное)?

7) Тат. Значит, это за пределами моих возможностей, отче мой?

Гермес. Да не будет так, сын мой. Постарайся, и это придет; возжелай, и твое желание сбудется. Усыпи свои телесные ощущения, и произойдет рождение в божестве; очисти себя от слепых мучителей материи.

Тат. Значит, во мне есть мучители материи, отче мой?

Гермес. И их немало, сын мой, они грозны и многочисленны.

Тат. Я их не знаю, отче мой.

Гермес. Само незнание есть первый из этих палачей. Второй – печаль; третий – неумеренность; четвертый – вожделение; пятый – несправедливость; шестой – алчность; седьмой – лживость; восьмой – зависть; девятый – хитрость; десятый – гнев; одиннадцатый – опрометчивость; двенадцатый – коварство. Числом – двенадцать, но под ними, под их главенством еще большее количество. Посредством пленения тела они заставляют находящегося внутри человека страдать через ощущения. Они удаляются все вместе, все как один, от того, кого Бог наделил милостию Своею и тогда Ум (Слово Божие) рождается в нем. Вот в этом-то и состоит способ и смысл возрождения.