Рукопожатия границ - [8]

— Да, говорит, — задумался капитан, — о том, что пропали старые карты.

Оба засмеялись.

Это было уже кое-что. Они поехали обратно в Черпишево и начали осторожно вести расследование, начав с главного лесничества. И опять их постигло разочарование. Главный лесничий, порядочный человек, пользовался исключительно доброй славой и не мог возбудить подозрений. Старый бухгалтер был человеком, которого интересовала только бухгалтерия, и ничто больше. Две девушки, работающие в конторе, умели лишь строить глазки, но в таких вопросах… Уборщицу также нельзя принимать во внимание. Тогда кто же? — недоумевали они.

Офицеры беседовали с людьми, но старались ни о чем не спрашивать прямо, чтобы не вызвать ненужной сенсации. Одна из девушек, более любопытная, прямо спросила их, что они ищут. Капитан ответил, что ищет место для летнего пионерского лагеря.

— Если бы вы искали место для лагеря, вы были бы загорелым, а не бледным, как стена, — заявила она.

— Это потому, что у меня нехватка витаминов, — объяснил офицер, обратив все в шутку.

— Если у вас нехватка витаминов, идите вон туда, к пани Проховой, у нее хороший мед. Она продаст вам для укрепления сил.

«Неплохая мысль, — подумал офицер, — здесь действительно может быть хороший мед. Потому что, чем ближе к столице, тем хуже качество меда». Итак, он пошел к дому, в котором жили лесничий и его жена, поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и остолбенел. Представьте себе, на двери была прибита визитная карточка, написанная тем же ровным почерком, что и найденные листки.

Правда, капитан по профессии не был графологом, однако опыт и годы работы позволили ему предположить, что он напал на правильный след. Разумеется, меда он не купил.

— Почему вы его не арестовали?

— Это не так просто, — объяснили оба. — Необходимо было собрать доказательства, все проверить. Мало ли людей имеют похожий на первый взгляд почерк?

Они по очереди просматривали папку с документами. Ряд моментов совпадал. Ян Прох, родился в 1900 г., лесничий, из Черпишева выезжал в 1957 году в гости к родственникам в Западный Берлин… Однако не будем слишком любопытными и не станем писать о том, о чем писать нельзя.

Супруги Прохи были сердечно приняты родственниками, которым очень понравились польская ветчина и сухая колбаса, «спрыскиваемая» польской «Отборной» водкой. В свою очередь гости были очарованы богатством Запада и витринами магазинов. Они не могли надивиться, откуда все это в государстве, которое проиграло войну.

— …Наверное, господь бог отнял у меня разум, — скажет потом в своем последнем слове Ян Прох.

Через несколько дней хозяева вернулись к нормальным занятиям, давая понять, что они не могут быть няньками этих двух взрослых людей, хорошо владеющих немецким.

Затерянными в хаосе большого города приезжими занялся квартирант семьи Прох, американец Джеймс, который, следует добавить, проживал там не случайно — лишь во время пребывания гостей в Западном Берлине. Обычно он жил в одном из кварталов американского городка на Аргентинише Аллее.

Джеймс был вежлив, как и полагается молодому джентльмену из-за океана. У него были свободное время и автомашина. Он приглашал гостей из Польши проехаться в Гатов, Далем и Глиникке, где полно шикарных мест, где только и жить, при условии, разумеется, что у вас достаточно денег. Он не скупился на комплименты и подарки очарованной паре.

— А у нас говорят, что американцы считают себя выше всех, — вырвалось как-то у пана Проха.

Джеймс от души рассмеялся.

— Боже, чего только эта коммунистическая пропаганда не выдумает о нас. Ведь вы сами можете убедиться в обратном.

И так, от поездки к поездке, разговоры становились все более долгими, более непосредственными. Пан Ян рассказывал, как перед войной было в польской армии, где он служил унтер-офицером. Вспоминал, как потом боролся в подполье против немцев.

Джеймс похвалил его за патриотизм…

Они беседовали на современные темы, о войне, которая при нынешней технике может разразиться каждый день, и о том, что эта война была бы ужасной. Незаметно разговор перешел к Черпишеву и автомашинам, на которых иногда приезжают военнослужащие за древесиной на лесопилку.

Джеймс заинтересовался подробностями, задал невинный вопрос, а пан лесничий рассказал обо всем, что знал, ведь ему было неудобно оказаться невежливым по отношению к этому культурному молодому человеку.

Старый лесничий знал гораздо больше, чем должен знать обыкновенный человек, потому что во всех армиях мира так странно получается, что самыми большими болтунами и специалистами по военной технике являются люди из автопарков. Итак, офицеры и солдаты охотно делились своими сведениями с этим, как его называли, «симпатичным старичком», а у бодрого старика была прекрасная память.

— Джеймс хорошо платил, так что я взялся за это дело. Через год я должен был уйти на пенсию и хотел подработать, — откровенно признался на суде Приморского военного округа лесничий Ян Прох, а потом уже тише добавил: — Кто бы мог ожидать… Мне сказали, что дело совершенно верное. Во время войны я тоже занимался этим, и меня не поймали. А ведь у немцев была лучшая в мире контрразведка…