Рукопись, найденная в ванне - [20]

Она посмотрела на нее, продолжая жевать. Над зубами у нее розовели десны. Затем мизинцем отодвинула салфетку, в которую был завернут хлеб, но так, что часть его осталась выдвинутой за край бумаги.

Я подошел к полке и в глубине ячейки заметил за ней что-то белое – поверхность двери.

Она была загорожена полками. Без раздумий я ухватился за секцию и стал ее отодвигать. Вертикальные пластины, делящие полки на ячейки, угрожающе зашелестели.

– Шестнадцать, семнадцать… – считала зловещим шепотом секретарша, – девятнадцать…

Полки за что-то зацепились. Дверь освободилась лишь наполовину. Я заметил, что она отворялась в ту сторону, нажал на ручку и протиснулся между косяком и боковиной секции полок.

4

– Наконец-то вы изволили явиться! – приветствовал меня юношеский голос.

Из-за письменного стола красного дерева поднялся офицер со светлыми, как лен, волосами, без кителя, в одной рубашке. В комнате было очень жарко. Из ящика стола он достал маленькую щеточку.

– Вы запачкались о стенку.

Он чистил мне рукав и в то же время говорил:

– Я ждал вас со вчерашнего дня. Надеюсь, вы провели ночь не наихудшим образом? Работа не позволяла мне сегодня отойти, но я этому даже рад, ибо из-за этого мы не могли разминуться. Минуточку, вот тут еще немного известки. Однако, я уже настолько глубоко вошел в ваше дело, что отношусь к вам, как к старому знакомому, а ведь мы, собственно, еще ни разу не виделись. Я – Эрмс, да вы, впрочем, знаете.

– Да, знаю, – сказал я. – Благодарю вас, не утруждайте себя, господин майор, это пустяк. У вас есть для меня инструкция?

– Ясное дело, иначе зачем бы я сидел здесь? Чаю?

– Да, пожалуйста.

Он пододвинул ко мне стакан, спрятал щетку в стол и сел. При этом он все время улыбался. У него была обаятельная наружность светловолосого мальчишки, хотя, присмотревшись к нему поближе, я обнаружил вокруг его смеющихся голубых глаз морщинки, однако это были морщинки смеха. Зубы у него были как у молодого пса.

– Ну, к делу, мой дорогой. Инструкция… Где же это она у меня была, эта инструкция…

– Только не говорите, что вам надо за ней выйти, – заметил я.

Я слабо усмехнулся. Он залился таким неудержимым смехом, что у него даже слезы выступили на глазах. Поправляя развязавшийся галстук, он сквозь смех проговорил:

– Ну и шутник же вы! Нет, не нужно мне никуда выходить, она у меня здесь.

Он показал рукой в сторону. Из бледно-голубой стены выступала стальная оболочка небольшого сейфа. Он подошел к нему, покрутил кодовые диски так, что сейф аж завибрировал, извлек из его недр толстую пачку бумаг, перевязанную шнурком, бросил ее на стол и, опершись на нее сильными большими руками, сказал:

– Ничего не скажешь, задал вам наш старик задачу. Крепкий орешек! Придется попотеть. Для вас это, наверное, впервые?

– В общем, да, – сказал я.

Поскольку он смотрел на меня одобряюще, я добавил:

– Если бы я пробыл здесь подольше, то сделался бы, наверное, первоклассным специалистом даже без всяких там миссий. У вас тут помимо воли пропитываешься этим…

Я не мог подыскать слова.

– Этим колоритом! – воскликнул он. И снова рассмеялся. Вместе с ним смеялся и я. Мне было легко и хорошо.

Мне вовсе не пришлось превозмогать себя, чтобы помешать чай. Было даже странно подумать, с чем это совсем недавно у меня ассоциировалось.

– Я могу с этим познакомиться? – спросил я, указывая на перевязанную пачку бумаг.

– Это уж как вам будет угодно.

Он передал мне через стол сверток, оказавшийся довольно увесистым.

– Прошу вас.

Однако его тихий, полный настойчивости голос препятствовал мне взглянуть на бумаги.

– Может, сначала мы все же наведем порядок в отношении некоторых… недоразумений – таким неблагозвучным служебным термином это у нас определяется. Вы мне поможете, не так ли?

– Да? – пробормотал я одними губами, ставшими вдруг какими-то чужими и непослушными.

– Может, нужно куда-нибудь позвонить? – подсказал он, деликатно опуская глаза.

– Верно! Я совсем забыл! Священнику из Теологического Отдела. Я совершенно о нем забыл! Я могу отсюда позвонить?

– Ах, я даже это за вас сделаю.

– Вы? Но как… откуда…

– Да пустяки. Не оставалась ли еще какая-нибудь мелочь?

– Даже не знаю… А что мне следует делать? Может, рассказать вам?

– Я не настаиваю.

– Это все было испытанием, господин майор, да? Меня подвергали испытанию?

– Что вы понимаете под испытанием?

– Ну, не знаю, что-то вроде предварительного изучения. Я понимаю, что пригодность кого-то, кто в какой-то мере является новичком, может быть поставлена под сомнение, и поэтому ему подсовывают…

– Минуточку… Прошу прощения… – Он был возмущен и огорчен. – Сомнения? Изучение? Подсовывание? Как вы могли допустить что-либо подобное? Я имел в виду, что вы… ну же!.. Взяли там – ведь так? – намереваясь вручить мне… Какой же вы забывчивый!

Он улыбнулся, видя мою беспомощность.

– Ну же!.. Там, в часовне… Это у вас сейчас с собой, наверное, в кармане, ведь так?

– А-а!

Я вытащил фальшивый палец и подал его майору.

– Спасибо, – сказал он. – Я приобщу это к делу. Это должно основательно усугубить его вину.

– Там есть что-нибудь внутри? – спросил я, глядя на сморщенный палец, который он положил перед собой.