Рукопись, найденная на помойке - [10]
Наконец зацвела старая черемуха во дворе. Она цветет не один десяток лет, но раньше он не обращал на это внимания. То есть нет, он, конечно, видел это, знал, отмечал где-то на периферии сознания, но никогда не испытывал такого чувства – чувства восторга, смешанного с благодарностью. Запах влетал в открытую форточку и заполнял всю квартиру, проникал в самые дальние ее уголки. Как жаль, что он не может выйти во двор, встать на цыпочки, дотянуться, сорвать веточку, принести ее в дом, подарить Олесе. Или хотя бы просто сказать ей: «Посмотри, какая красота! Глушь и роскошь – не в слове… нет, это неправда!»
Есть в весне невнятное, смутное предчувствие, робкое от новизны и неизведанности каждой набухающей почки. И есть какая-то совершенно особенная истома, сонливость, ленивая расслабленность – от переизбытка вернувшегося света, цвета, звука и тепла. От переизбытка жизни и желаний. Хочется выгибать спину, потягиваться и мурлыкать. И еще хочется… Но об этом лучше не думать.
Когда он учился в девятом классе, отец привез из загранки журнал Playboy. Он на него наткнулся, грубо говоря, офигел и потащил в школу – мальчишкам показывать. И на уроке английского сидел и разглядывал картинки, положив журнал на колени и не в силах оторваться. А англичанка – молоденькая совсем, после института, к ней половина мальчиков неровно дышала – заметила, что он занят посторонними делами, и потребовала отдать то, что у него под партой. Было смертельно стыдно, терпел ее возмущенные крики, как Муций Сцевола. Дневник забрала, из класса выгнала, глаза у нее на мокром месте… но он выдержал всё и не показал.
Девочки тогда вызвали у него страстное любопытство. С мальчиками все понятно, а вот как там у них все устроено… Нет, он, конечно, видел изображения обнаженного тела на картинах в музее, он же был мальчиком из культурной семьи. Но этим изображениям чего-то не доставало. И книги читал, конечно, но там все как-то так… туманно, возвышенно и непонятно. Ему хотелось, чтобы какая-нибудь девочка сняла трусики, присела и раздвинула ноги…
А сейчас, когда никаких тайн больше не было, он порой ощущал тоску. Хотелось стать немного наивней. Не иметь, а предвкушать. Впрочем, теперь он уже не имеет, и иметь никогда не будет. Как бы поступила Олеся, если бы была жива? Конечно, осталась бы с ним, но кому это принесло бы радость? А была ли она хоть когда-то счастлива с ним? А любил ли он вообще? Нет, он был внимателен. Говорил ей всякие слова. Читал чужие стихи. Иногда даже свои. Делился с ней своими мыслями о книгах. Слова, слова, слова… И в его памяти четко возникло лицо Олеси, которое, как он понял только сейчас, было облаком, изменчивым облаком, и облака же отражались в ее серо-голубых глазах.
На кончике языка у него вертелись какие-то строки… Ну да, по старой привычке в голове по всякому поводу возникали слова, чужие слова, которыми он пытался выразить свои ощущения. Японское трёхстишие, про старость, про облака и птиц. Да… «Отчего я этой весною так сильно старость почуял?»
Он решил посмотреть в Интернете и нашел:
Отчего я так сильно
Этой осенью старость почуял?
Облака и птицы.
Осенью? Почему осенью? Весною! Должно было быть – весною. Потому что весной во всем воздухе разлито ощущение, что всё ещё будет, всё впереди: и говор вод, и мгла и жар постели, и мощь и дня и света, но внутри-то ты понимаешь, что это иллюзия, иллюзия для молодых – и чувства и ум стеснены тоскою… А на небе – две тучи, между которыми проступает ярко-голубая щель ясного неба, постепенно расширяясь, как синий клин, вбитый в непогоду. Путь в небо открыт. Но нет… Провода над городом словно сеть. Они не выпустят. Он видел, как в них запутался молодой месяц, зацепился рогами…
И всё пошло своим чередом: сначала весна, затем лето, затем осень. Кружевной сентябрь, прозрачный октябрь, тёмный ноябрь…
А потом выпал первый снег. Ночью. Видимо, между одиннадцатью и двенадцатью часами, потому что следов от мусоровоза на нем не осталось, а оттиски лошадиных копыт были отчетливо видны. (В одиннадцать ночи у него под окном с грохотом вытряхивают мусорные баки, а около полуночи он привык слышать цоканье копыт по переулку: это девушки, катающие туристов, уезжают после работы. Ночные всадницы. Иногда они заезжают во двор. Наверное, пописать.)
Снег лежал утром, еще свежий, почти нетронутый, потому что была суббота, а в выходные дни в их переулке всегда пустынно, особенно по утрам. Все еще спали. Воздух казался посветлевшим от снега.
В окне напротив показалась фигура женщины, той самой, что иногда сидела с бокалом. Она стояла у окна, отодвинув в сторону тюлевую занавеску.
Женщина была обнаженной. То есть на таком расстоянии, через улицу и сквер, он не мог этого видеть детально, но чувствовал: в такое утро не могло быть иначе. Молочно-белая кожа женщины светилась, как снег, как белый, чуть туманный воздух, как облако.
Магазин ненужных вещей
В декабре одна знакомая пригласила Владу съездить в Хельсинки: там была выставка Модильяни, а на автобусные билеты как раз случилась распродажа. После выставки они зашли в сетевой бар «Хемингуэй» недалеко от «Атенеума». Там оказалось очень симпатично, тихо, местами забавно: на дверях туалетов, вместо традиционного «эм-жэ» висели портреты молодого Хемингуэя и Мерлин Монро. Владе сразу вспомнилось, что Никита почему-то очень хотел зайти в такой же бар в Лаппеенранте, но им это не удалось: он был прочно закрыт на рождественские каникулы. А хельсинкский почему-то ни разу не попался им на глаза. И вот, сидя там и согреваясь чаем с бренди, Влада поймала себя на мысли о том, как она приедет домой и расскажет Никите, что побывала в «Хемингуэе». А потом спохватилась.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
2036 год. Государство, погрязшее в алчности и лжи и шестилетний мальчик, который ещё не знает, какую роль ему предстоит сыграть в этой большой игре. Через тридцать лет судьба догонит его и поставит перед выбором: стать героем и повести вперед других людей, или остаться собой и продолжать жить за закрытыми дверьми под контролем государственной машины. Сможет ли он противостоять гидре, которая запустила свои бесконечные щупальца в каждый дом, за каждую дверь, в каждого человека? Или она не позволит ему поднять голову и поглотит и его в своей страшной утробе тоталитаризма?Комментарий Редакции: «Двери открываются» – это извечная история о противостоянии двух великих единиц: человека и системы.
Максим Смирнов ничем не отличается от среднестатистического человека. Он живет, ходит на работу и… мечтает найти истину. В своих поисках Макс сталкивается с разными по своей сути и масштабам проблемами◦– скукой на корпоративе, затруднениями в бизнесе, ночными кошмарами, вирусной пандемией и тайными планами вездесущей мировой элиты. Будут ли неоднозначные методы, к которым прибегает герой, оправданными? Или же все жертвы окажутся напрасными? Комментарий Редакции: Современно, актуально и остро – книга Дмитрия Дэвида заставляет задуматься о насущном, не упуская второстепенного.
Книга о влечении и одержимости. Об отношениях двух мужчин: успешного хореографа и начинающего музыканта – ярких, харизматичных, талантливых, но имеющих противоположные взгляды на личные ставки в творчестве и в любви. О переосмыслении того, что ты делаешь на сцене, что выносишь на люди. Навязанное ощущение греха и острое желание открыться миру как побудительный мотив. Книга о том, насколько ты открылся, чтобы претендовать на внимание. Возможно, тебя, обнажившегося, потом сожрут. Или это будет стоит тебе рассудка. Комментарий Редакции: Впечатляющий роман о том, что искусство не терпит полумер, а любовь почти всегда граничит с безумием.
С самого детства Света живёт в тени властной, не терпящей возражений матери. Мать выбирает для неё и вуз, и место работы, и даже будущего супруга. Тихая, робкая девушка привыкла плыть по течению и давно смирилась с тем, что за неё всё решают другие. Однако за неделю до свадьбы она совершенно неожиданно, вопреки страхам и сомнениям, подбирает в подъезде брошенного котёнка – и тем самым переворачивает свою жизнь с ног на голову. Ощутив на руках тепло маленького, мурлычущего комочка, Света начинает совершать поступки, о которых раньше боялась даже подумать.