Рукопись из тайной комнаты. Книга вторая - [4]

– Но, – Алекс потихоньку приходил в себя, – даже если это и так, что с того?

– Как что?! – герр Конрад не на шутку рассердился. – Да вы понимаете, молодой человек, что означает – вернуть себе родовое имя!

Алекс, как видно, не понимал.

– Поймите, молодой человек, Алекс Берзин – это одно, а Алекс фон Дистелрой – это совсем другое дело. Вы ощущаете разницу?

Когда имя прозвучало наяву, Алекс разницу ощутил. Фон Дистелрой звучало куда изысканней и да, чего уж скрывать, благородней. Он представил себе, что после свадьбы его жену будут звать Соня фон Дистелрой, и совсем загордился. Да, черт побери, это звучало точно лучше, чем Берзин.

Впрочем, здравый смысл, куда-то вдруг не вовремя подевавшийся, быстро вернулся:

– Ну, это же теперь и доказать невозможно, – скептично протянул Алекс.

– То есть как это невозможно, разумеется, возможно! – Герр Конрад стал очень категоричен. – Разумеется. Вы разве не слышали про анализ ДНК?

– Что-то слышал, конечно… – протянул Алекс. – Кажется, так отцовство устанавливают. Но ведь для этого нужен материал. А ведь от вашего фон Дистелроя ничего не осталось.

– Почему же, осталось. – Герр Конрад выглядел очень довольным. – От фон Дистелроя очень даже много осталось. Только вы имейте в виду, Алекс, и сразу же зарубите себе на своём красивом молодом носу: все, что осталось, вы не получите никогда и ни под каким предлогом. Это вы должны понимать с самого начала.

Тут уже у Алекса окончательно стало «рвать крышу»:

– А я ничего и не просил! – запальчиво, позабыв про всякую солидность и про «барселону», сорвался он на фальцет. – Это вы меня морочите и сказки рассказываете.

– Не забывайтесь, молодой человек! – герр Конрад слегка – в меру – повысил голос. – Да, я вас пригласил. Но то, что я вам рассказываю, вовсе никакие не сказки. Извольте проявить терпение и капельку уважения. Тогда, возможно, вы узнаете больше.

Пристыженному Алексу не оставалось ничего, кроме как, вежливо кивнув, вновь превратиться в слушателя.

Из повествования действительно многое становилось ясным.

Например то, каким образом сам герр Конрад Шварц получил в своё время возможность попасть в правление столь крупной корпорации. Выяснилось, что после того, как в 1941 году бесследно исчез Георг фон Дистелрой, его отец – Бернхард – поначалу впал в жестокую депрессию.

Однако для траура времени было мало – война катилась по Европе и ему, владельцу сталелитейной компании, возможности не работать по семейным обстоятельствам не представлялось. К счастью в этот нелёгкий период Шварц-старший, отец герра Конрада, оказался незаменим. Он стал правой рукой фон Дистелроя и огромную часть хлопот брал на себя, да и, кроме того, с фон Шварцем можно было поговорить, в том числе и о пропавшем Георге. Так что вечера, проведённые фон Дистелроем в семействе Шварцев, где за шахматной доской шли длинные разговоры, повторялись всё чаще. Конрад подрастал, и иногда и ему выпадал случай сразиться с гостем в шахматы. И он тоже помнил Георга.

Да, а потом, отойдя от траура, фон Дистелрой обнаружил Эмилию. Это вообще отдельная история: военное командование Германии в свете готовящегося грандиозного наступления на СССР требовало от предприятий больше и больше продукции. И прежде всего стали и оружия. Как следствие, в какой-то момент в секретариат пришла телефонограмма за подписью самого Геринга. В ней недвусмысленно звучали угрозы в случае срыва поставок.

Эмилия, в сущности, ещё совсем девчонка, перепугалась насмерть. Схватив бланк со страшной подписью, она помчалась к отцу. Такую, растрёпанную, с бумажкой в руках её и перехватил в коридоре герр Бернхард. Как оказалось, эта встреча впоследствии сыграла роль в судьбе и Эмилии, и всей семьи Шварцев. Потому что, несмотря на всю напряжённость ситуации и на огромную, в тридцать четыре года, разницу в возрасте, а возможно, и благодаря ей, герр Бернхард влюбился. И, несмотря на войну, принялся ухаживать.

Эмилия быстро оценила, что означают ухаживания и знаки внимания владельца завода, и чем они отличаются от робких заигрываний малочисленных молодых заводчан. И, проявив склонность к разумности и стабильности, ответила взаимностью.

– Я помню, – поделился герр Конрад детскими впечатлениями, – как мама и папа обсуждали этот брак. С одной стороны – удивительная удача. С другой – уж слишком бросалась в глаза разница в возрасте, да и в темпераменте жениха и невесты. Уверенный в себе, привыкший к подчинению, изрядно полысевший и поседевший, хотя и по-прежнему подтянутый и жилистый фон Дистелрой, и – робкая, невысокого росточка мелкокостная Эмилия, с длинными каштановыми локонами и почти чёрными, большими глазами.

Они были разными, как день и ночь.

И невозможно было решить определённо, будет ли этот брак для Эмилии счастьем, или – проклятием. Но принимая во внимание все, что их связывало с фон Дистелроем, согласие родители дали.

В результате осенью 42-го фон Дистелрои породнились с фон Шварцами.

А через год случилось несчастье – маленькая Эмилия не смогла родить. Тогда в Дортмунде, как, впрочем, и по всей Германии, госпитали уже были переполнены. С восточного фронта прибывали и прибывали раненые. И несмотря на то, что рожала жена самого владельца крупного завода, к тому же барона, врачи не успели. Не удалось спасти ни Эмилию, ни малыша.