Рукопашная с купидоном - [34]

— Ни черта себе! — воскликнул подошедший Корнеев. — Что это было?

— Отвлекающий маневр, — проворчал Медведь, взяв Агашкина за шкирку. — В коробке у него наверняка пушка или трубка с ядом.

— Спокойно. Отпустите его! — приказала Лайма намеренно грубым тоном. — Неужели вы не можете отличить бандита от безобидного обывателя?

— Лаймочка! — простонал Агашкин, с ужасом взирая на тяжелую тушу Медведя, нависшую над ним. — Что это?

— Не все ли тебе равно, Роберт? — прошептала она, наклоняясь к его уху. — Катись отсюда, пока тебе не оторвали ноги вместе с ценными ботинками. Эти типы шутить не любят. Понял?

— Хорошо, хорошо, — заволновался Агашкин, суетливо отряхиваясь. И, обращаясь к Медведю, капризно потребовал:

— И не надо на меня так кровожадно смотреть, я ведь не куриный окорочок!

— Пшел, — сказал Корнеев и, подтолкнув Агашкина в спину, посмотрел на Лайму. — Коробку точно не будем открывать?

— Я знаю, что в ней, — ответила она. — Господи, у нас совсем нет времени!

— Откуда он взялся? — лениво спросил Медведь. Судя по его позе, он не собирался торопиться до тех пор, пока все не станет ясно.

— Следил за мной от самого дома, — вынуждена была признаться Лайма. — Он… Э-э-э… Питает ко мне нежные чувства.

— Тьфу, — сказал Корнеев. — Может быть, стоит догнать его и что-нибудь в нем испортить?

— Это тебе не твоя пукалка с клавишами, — буркнул Медведь. — Испорчу я тебе! Потом доставай тебя из кутузки.

— Вы с ума сошли! — воскликнула Лайма. — Через десять минут самолет. Я запрещаю вам ругаться.

— Есть, — сказал Корнеев и посмотрел на свой «калькулятор».

— Что это у вас? — не выдержала Лайма. Подумала и прибавила:

— Доложите.

— Комп, естественно.

— Вы с него глаз не сводите. Почему?

— Как — почему? — опешил он.

— Для чего он вам сейчас нужен? — уточнила Лайма, и Корнеев удивленно ответил:

— Чтобы жить. — Он сунул ей в нос свою игрушку и показал экранчик, по которому что-то бегало и пикало. — Как без этого-то?

— Ясно, — сказала Лайма, которая использовала компьютер только для того, чтобы печатать внутриведомственные справки.

Она понятия не имела, каким образом он функционирует. И если вдруг на экран одна за другой начинали выскакивать плашки с тарабарскими вопросами, нажимала «О'кей» до тех пор, пока все не прекращалось. Когда она пыталась пройти ликбез у приходящих программистов, они смотрели сквозь нее, призрачно улыбаясь.

— Какие есть указания? — вернул ее к действительности Медведь. Его маленькие уши побагровели — вероятно, от негодования.

Он жаждал четкости и быстроты, а они с Корнеевым тянули время и отвлекались по пустякам. Лайма поняла, какие чувства его обуревают, только когда глазки-ириски приклеились к ее лбу.

— Предлагаю понаблюдать за нашим гостем издали, — поспешно сказала она. — Если противник осведомлен о месте и времени его появления в стране, он где-то тут. Нам нужно его вычислить и затем оторваться от преследования.

Медведь согласно кивнул, а Корнеев пробормотал, нажимая на крохотные кнопки со скоростью высоко квалифицированной машинистки:

— А что будет делать тем временем гость? Если мы, вместо того чтобы его встретить, начнем за ним следить?

— Я его встречу, — отрезала Лайма. — Встречу и некоторое время продержу здесь, в аэропорту. Свожу его в кафе, в конце концов. Ваша же задача — распознать противника.

— Принято, — откликнулся Корнеев и отключился: глаза слились с экраном и потухли.

— А если противник будет вооружен? — продолжал допытываться Медведь. — И решит напасть?

— В этом случае действуйте по обстоятельствам.

— Ясно, действуем по обстоятельствам.

* * *

Нанак Бондопаддхай был орошен дорогим парфюмом, одет в европейский костюм кремового цвета и мягкие замшевые туфли с дырочками. На воротничке легкой рубашки красовалась изящная вышивка. «И ведь наверняка все — ручной работы», — подумала Лайма, улыбаясь, как заведенная.

Новый пророк держался важно, словно павлин в заповедном саду. Несмотря на невысокий рост, смотрел надменно, полуприкрыв глаза с тяжелыми коричневыми веками. На его оливковой щеке темнела большая родинка, похожая на кусочек бархата. По-английски он говорил чисто и правильно, на Лайму смотрел одобрительно и несколько раз подчеркнул, что возлагает особые надежды на свой визит в «эту богатую и обширную страну».

Помощник его оказался довольно забавным типом. Невысокий, в белом балахоне и свободных штанах, он постоянно что-то лопотал и размахивал руками. Глаза у него были круглыми, а рот маленьким, похожим на сморщенную вишню.

Лайма честно выучила его имя — Пудумейпиттан. Скорее, это была фамилия. Лайма так и не решилась выговорить ее вслух. Нового пророка, к слову сказать, она тоже никак не называла. Только в самом начале, когда выловила его возле ограждения, вежливо поинтересовалась:

— Господин Мегхани?

— Иес, — подтвердил тот и протянул ей руку тыльной стороной вверх, как делают женщины, рассчитывая на поцелуй.

На его мизинце сидел перстень с крикливым камнем. Лайма легонько потрясла драгоценные пальцы и на всякий случай сделала книксен. Со стороны она наверняка выглядела как дура.

Бондопаддхай привез с собой высокий и узкий чемодан, похожий на сейф на колесиках. За чемоданом приглядывал помощник и грохотал им так, словно таскал за собой гроб с костями. В кафе, куда Лайма привела их, индусы заняли центральный столик, и пророк слегка оттаял, когда увидел в непосредственной близости смазливую девицу в обтягивающем платьице и с голыми коленками. Она сидела прямо напротив, заложив ногу на ногу, и курила, далеко отставив локоть и выпуская дым поверх выпяченной нижней губы.