Руки оторву! - [60]

Быстрая ампутация пораженных конечностей помогла некоторым излечиться. Особенно тем, у кого болезни подверглись ушные раковины, пальцы и прочие не жизненно важные органы.

Определив, как можно помочь неожиданному горю, братья, верные клятве, по примеру стратига бросились помогать умирающим с кинжалами в руках. Спасти удалось около трех десятков. Исцеленные раскаялись и тут же поклялись никаких козней более не предпринимать и смиренно ожидать суда за содеянное ранее и теперь.

Мрассу, примкнувшие к смутьянам, воспользовавшись сумятицей, скрылись, чем вызвали праведное возмущение своих собратьев. Степняки, воевавшие с братьями ордена плечо к плечу и тоже потерпевшие немалый урон, немедленно снарядили погоню за предателями и гонца к Тикуну с вестью о предательстве беглецов.

Барон, осмотревший свое поредевшее воинство, понял, что преследовать козлоголового на землях враждебных и малоизвестных опасно. Хотя знал, где зло совьет свое змеиное гнездо: сломленные пытками служки в один голос клялись, что их лидер направился в Руссию. Он надеялся выстроить новый оплот в окрестностях Славена, на капище какого-то древнего бога…»

Глава 13 Старый друг лучше новых двух!

Рукопись была без окончания, но оно и не требовалось, чтобы понять, сколько времени и сил потрачено впустую. Козломордый был у меня под носом, которым я вспахал половину Дикого Поля! Судя по дате написания трактата, подвиги удалой барон и храбрый стратиг совершали в пещерах полтора года назад.

Значит, мне срочно нужно обратно домой, в Славен. Я почти бегом бросился к Петру и в двух словах все рассказал. Воевода поразмышлял с минуту и пыл мой остудил: на пир идти все равно придется – союзники мое отсутствие заметят – могут обидеться.

Решили мой отъезд отложить до утра. И то, что я козлоголового в Славене отыщу, Петр тоже подверг сомнению: дело сыскарское, тут Вострый со своими ярыжками[91] не в пример полезнее будет. Ему, дескать, и следует постараться.

Поход же наш главный всадник княжеского войска бесполезным не считал – союзниками обзавелись, на султанском троне мрассу – Азамат, если и не явный сторонник руссов, то человек, безусловно, обязанный Славенскому князю. Такого никогда не случалось в Диком Поле, и значение такого события трудно переоценить.

– Так что нечего горячку пороть, – подытожил Петр, – иди, наряжайся и на пиру про свой отъезд никому не говори. Если нужно что кому, сам и поясню – по обстоятельствам. Я с войском выступлю третьего дня, не раньше. А ты налегке можешь утром отправляться, если, конечно, в силах себя почувствуешь.

Как решили, так и поступили.

Только пышное празднество было мне не в радость, на здравицы я вымученно улыбался и почти не пил, настроение не то. С трудом дождался момента, когда такое, поначалу крепкое, сообщество любителей кумыса, вина и браги стало распадаться на тройки, двойки, а иногда и единицы, увлеченные измененным состоянием сознания и интересной беседой с умными собеседниками или, в последнем случае, и вовсе – гением!

Использовав это замечательное мгновение, я незаметно ускользнул. Наскоро собрал суму́. Отдал своим обозным распоряжения, задал овса Ассаму и забылся недолгим сном.

С первыми лучами солнца я уже мчался на своем вороном коне в Славен быстрее ветра. Стоило мне подумать о городе, как все вокруг смазалось и замелькало неясными картинами: вот, кажется, задумчивый пастух с изумлением смотрит вслед черному вихрю; конный разведчик неведомого роду-племени шлет нам вслед стрелу. Но где ей догнать Ассама – бессильная, утратив способность лететь, падает она в густую траву. Стая волков удивленно нюхает воздух. Несколько молодых самцов азартно бросается в погоню. Где там, даже им не под силу – уже и след простыл.

Неожиданно полет прекращается на опушке Восточного леса, Ассам удивленно зафыркал, перешел на размашистую рысь. На этот раз дорога на Славен при нашем приближении не распрямилась, не двигалась, а так и осталась утоптанной широкой извилистой тропой. Деревья будто сдвигались, сучья хватались за одежду. Через несколько минут мы снова оказались на опушке, я не сдержал радостный вопль, восхищенный перспективой увидеть родные стены… но перед нами простиралось травяное море Дикого Поля.

Я развернул коня. Проехал снова по дороге – …и тот же результат – Дикое Поле! Перед тем как сделать еще одну попытку, я вспомнил слова Эйнштейна: «бессмысленно продолжать делать то же самое и ждать других результатов». И… остановился, озаренный догадкой, сразу понял, чьи это проделки. Ведь все гениальное просто!

– Горян, выходи! – крикнул я в чащу.

– И тебе здравствовать, – раздался знакомый голос у самых копыт Ассама.

Главный леший Восточного леса поблескивал лукавыми глазенками, улыбаясь во всю ежиную пасть, поглаживал сухой маленькой ручонкой наклонившуюся к нему конскую морду.

– Ты что творишь, колючка?!! У меня в Славене дел невпроворот, причем срочных, а ты потешаешься невпопад да не ко времени!!!

– А у тебя все бегом, Велесси, все впопыхах, а иной раз остановиться надо, осмотреться… Обещания опять же выполнять – тоже обязанность. Не терпящая отлагательств!