Руки кукловода - [6]

– Петухова, зайди ко мне!

Петухова – это я.

Гюрза сидела за столом. Перед ней я с удивлением обнаружила мою статью про центры досуга для пожилых людей. Гюрза безжалостно черкала по ней красным карандашом.

– Не умеешь построить фразу, – шипела она, – чему вас только в университетах учат?

Я мгновенно разозлилась. Именно над этой статьей я работала долго и написала ее хорошо. Тему предложила мне соседка‑пенсионерка. Она как раз посещала этот самый центр досуга и рассказала подробно, чем там занимаются старушки. Относительно построения фразы у меня тоже было все в порядке. С этим соглашался не только Мишка Котенкин, но и остальные сотрудники.

Я заглянула Гюрзе через плечо. Она правила текст, и я вовсе не уверена, что он от этого стал лучше. Но попробуй поспорить с начальством, все на тебя попадет! К тому же нужно было уйти пораньше… И я смолчала.

Гюрза, которая ожидала возражений, слегка удивилась и подняла на меня глаза. Я стояла, вытянув руки по швам и вылупившись на нее, как новобранец.

– Что ты молчишь?

– Если хотите, я переделаю или новую напишу! – гаркнула я.

– Ну ладно, – смягчилась Гюрза, – не нужно переделывать, вот тут исправить, и все…

Я чуть не ляпнула: «Рада стараться!», но вовремя прикусила язык – это был бы уже явный перебор.

– И вот еще что, – продолжала наша пресмыкающаяся, – Котенкин заболел, так что с тебя видеообзор, музыкальные новинки и книжный рынок.

– Вот мило! – фыркнула я. – Да времени‑то всего ничего осталось!

– Ничего, не рассыплешься, – в своей обычной манере заметила Гюрза.

– Тогда буду дома работать! – потребовала я. – Чтобы не отвлекали.

Гюрза издала звук – нечто среднее между фырканьем и кашлем, я посчитала это за согласие и поскорее удалилась из кабинета.

В квартире было тихо и относительно чисто после визита Анны Леопольдовны. Пахло мамулиными пирогами. Вспомнив наставления мамули, я постояла несколько минут перед зеркалом – причесалась и слегка подвела глаза. Обычно дома я хожу в спортивных брюках и старом свитере, но в этот раз мамуля очень просила выглядеть прилично. Однако выбирать как‑то было не из чего. Я уже говорила, что не очень‑то обращаю внимания на свою внешность и не стремлюсь пополнять гардероб. Это у мамули шкаф буквально набит тряпками. Я же в основном предпочитаю носить брюки. Вот недавно в «Бенеттоне» была осенняя скидка, и мне досталось двое джинсов по цене одних. Цвета тоже подходящие – ярко‑розовый и ярко‑зеленый. В этот раз я остановилась на зеленых джинсах, а к ним – дивного оттенка рыжий свитер, связанный Петей Капитоновым мне в подарок. Кап Капыч обожает на меня вязать. Он говорит, что я худенькая, поэтому получается очень быстро – два раза спицами махнул, и рукав уже готов…

Нарядившись к приходу дорогого гостя, я включила компьютер и опомнилась только тогда, когда услышала звонок в дверь.

Дверь я открыла сразу. Сколько раз дорогая мамуля повторяла мне: «Прежде, чем открыть дверь, подумай, ждешь ли ты кого‑нибудь, спроси, кто там, посмотри в глазок». Своими бесконечными повторениями она добилась только того, что я совершенно отключилась от напоминаний и теперь открываю дверь, не спрашивая.

Но в этот раз советы мамули пригодились, дверь же я открыла, потому что ждала ее гостя. На пороге стоял симпатичный немолодой дядечка с добрыми голубыми глазками и редеющими седыми волосами.

– Здравствуйте, Шурочка! Вы всегда открываете дверь кому угодно?

– Здравствуйте. Только я Сашенька, – ответила я, улыбнувшись, как могла приветливее, – а вы, наверное, Петр Ильич?

– Совершенно верно, – он покосился на солидный кожаный чемодан. – Лялечка, должно быть, говорила обо мне. Вы позволите войти?

– Да, конечно, – спохватилась я, – мама говорила… Поэтому я так и открыла без расспросов.

Я помогла ему внести чемодан, хотя он и сопротивлялся, повторяя, что еще не так стар, чтобы позволить женщинам таскать свои чемоданы. На его невысказанный вопрос – точнее, на быстрый вопросительный взгляд – я сказала, что мама придет часа через полтора, и проводила в приготовленную для него комнату. Самой мне нужно было продолжать работу: из‑за болезни Мишки Котенкина Анфиса поручила сделать за него обзор новинок видеорынка. Я села за компьютер и углубилась в рецензию на фильм ужасов, посвященный захвату нашей родной планеты кровожадными маринованными огурцами с Юпитера.

Разделавшись с этими космическими захватчиками (хотя, конечно, разделалась с ними не я, а очередной голубоглазый бойскаут, превративший кровожадных пришельцев в овощное рагу), я спохватилась, что не исполняю роль гостеприимной хозяйки. Но в это время в дверях квартиры заскрежетали ключи, и на пороге появилась моя дорогая мамуля.

– Лялечка! – воскликнул наш седовласый гость.

– Петруша! – радостно ответила мамуля.

Мне трудно было поверить, что кто‑то назвал мою мамулю, эту стопроцентную леди, это воплощение стиля и тона, Лялечкой, но еще труднее – что это сошло ему с рук, однако все было именно так.

Мамуля немедленно устроила мне сдержанную и очень стильную выволочку за то, что не занимаюсь гостем, не кормлю его, не развлекаю разговорами и вообще веду себя, как невоспитанный ребенок. Но тут уж мы с Петром Ильичем выступили единым фронтом, доказывая ей, что человеку с дороги надо дать пять минут (или там полтора часа, но кто считает), чтобы очухаться, переодеться и прийти в себя, не говоря уже о том, что хотя мне и разрешили сегодня вернуться пораньше, это не значит, что можно не выполнять свою работу.