Рука Сфинкса - [137]

Сфинкс немного покачнулся, но, похоже, не был ни удивлен, ни впечатлен гневом амазонки.

Волета закатила глаза.

– Быть твоим другом очень трудно, – сказала она Сфинксу. Потом повернулась к Эдит. – Капитан Уинтерс, вашей вины в том, что ловушка захлопнулась, нет. Я думаю, вы отлично справитесь, а корабль весьма красивый. С нетерпением жду возможности выполнить большую часть ваших приказов.

Эдит расправила плечи и вскинула подбородок.

– Как ваш капитан… – начала она, и тут Сфинкс вмешался:

– Итак, похоже, у нас консенсус. Что не имеет никакого значения. Я рассчитываю, что ты сдержишь слово, выполнишь мое поручение и позаботишься о моем корабле. Если ты его потеряешь, пущу тебя на запчасти. – Он вскинул палец. – Это абсолютно необходимо добавить к вашим контрактам. Байрон, пожалуйста, принеси свой стол.

Когда олень удалился, стуча каблуками по платформе, Волета сунула руку в расслабленный кулак Ирен. Пискля выскочила из ее рукава и взбежала по толстой руке амазонки на ее серебристую макушку, откуда окинула ангар взглядом победительницы. Сенлин улыбнулся им, а потом – Эдит, которая рассматривала свой корабль, блестящий, словно ртуть.

Он задался вопросом, не упускает ли из виду предмет своих поисков.

Механические бабочки с расписными крыльями собирались в мастерской Сфинкса, внутри медного купола. Они приходили и уходили через трубы в стенах, достаточно разумные, чтобы идти туда, куда велено, достаточно сообразительные, чтобы избежать поимки, хотя если бы кто-то их и поймал – он бы не знал, что делать с добычей.

Женщина, называющая себя Сфинксом, сняла одеяние и парила над столом, где лежало несколько бабочек, чьи крылья время от времени двигались – с ленцой, как веки того, кто предается грезам любви.

Она взяла одну и отделила грудную клетку от живота. Пестрые крылья забились быстрее, и, когда Сфинкс убрала руку, лишенная внутренностей бабочка поднялась и присоединилась к другим, бездумно порхающим вокруг купола.

Грудную клетку бабочки покрывал черный лак, а посередине в жестяном корпусе блестела хрустальная линза.

Сфинкс включила проектор, стоящий в углу стола; он ожил и бросил круг белого света на пустой участок стены. Открыв боковую часть проектора, она просунула грудную клетку бабочки в камеру, словно вставила патрон в винтовку. Пятно света уступило место изображению, мутноватому и искривленному по краям. Призрачная анимация сопровождалась еле слышными звуками движения, шорохом одежды, чьим-то дыханием.

Запись была сделана в спальне Эдит. Она сидела у туалетного столика, разрабатывая новую руку и поглядывая то на нее, то на отражение в зеркале.

Стук в дверь не отвлек Сфинкса от сцены. Она велела Байрону войти. Как только олень увидел сцену, воспроизведенную на стене, он отвернулся, прищурив темные глаза от стыда.

– О, не смотри так виновато. Ты лишь выполнил приказ, – сказала Сфинкс.

От этого ему не стало лучше. Накануне он побывал в комнате Эдит с докторским саквояжем, предположительно – чтобы облегчить ее боль дозой опиатов, хотя главная цель заключалась в другом. Олень положил открытую сумку на пол у ее кровати, и, пока отмерял лекарство, шпион Сфинкса выполз наружу. Он предал Эдит спустя несколько часов после того, как возродил их дружбу.

– Я проверил музыкальную комнату. Как вы и ожидали, Волеты там не было. Я думаю, она в постели, – сказал Байрон, сопротивляясь желанию посмотреть на красочное пламя, танцующее на стене. Эдит тяжело вздохнула, отчего он почувствовал себя несчастным.

– Девочка дуется, – сказала Сфинкс. – Она меня обязательно простит.

– Библиотекарь нашел дневник Сенлина, или как это еще можно назвать, – продолжил олень, вытаскивая из внутреннего кармана красной куртки маленькую стопку неровных бумаг. – Вы были правы: он уронил его в шахту. – Байрон положил бумаги на стол хозяина возле картины, конфискованной у Сенлина Сфинксом перед входом в библиотеку. Что-то в выражении лица обнаженной женщины выбило его из колеи: отсутствие стыда, пристальный взгляд. Или, возможно, все дело в том, что он знал, как этот образ едва не погубил человека. Байрон переложил бумаги, чтобы прикрыть ее. Сфинкс ничего не заметила, или ей было наплевать.

Раздался стук, и они оба посмотрели на проекцию как раз в тот миг, когда Эдит принялась поспешно возиться с блузкой и приглаживать волосы. Она открыла дверь, и через ее плечо они увидели Томаса Сенлина, который глядел на старпома весьма пылко. Эдит извинилась за свой внешний вид, а потом они просто стояли и смотрели друг на друга.

– Боже мой! – сказала Сфинкс. – Как по-твоему…

Ее прервал поцелуй. Байрон не удержался и топнул ногой. Они молча наблюдали, пока двое не разошлись – неохотно, нерешительно. Миг спустя Эдит закрыла дверь, а потом повернулась к комнате, которую считала пустой. Сперва она выглядела обеспокоенной, а затем улыбнулась.

Сфинкс вытащила тело бабочки из проектора и взглянула на него, оскалив зубы из драгоценных камней.

– Ах, молодость! – сказала она с коротким смешком. – Байрон, собирай багаж. Ты понадобишься мне на борту «Авангарда». Не уверена, что Эдит и впрямь сосредоточена на деле.