Рука Москвы - [132]

— Как профессионал не могли бы вы предположить, какие рекомендации своим правительствам дают резиденты западных разведок, работающие в Москве?

— С одной стороны, они находятся в очень выгодном положении, получая огромный объем информации из открытых источников. У нас же сейчас все вывернуто наизнанку. Я даже не уверен, что где-то существует информация, за исключением специфической, которую они не смогли бы получить легально.

Но, с другой стороны, требуется не только посылать информацию, а делать из нее выводы, прогнозировать события… И вот здесь их задачи осложняются. Они правильно отмечают болевые точки, трещины, по которым дальше может разваливаться СССР. Но я замечаю, что от прогнозов наши коллеги предпочитают воздерживаться. Или дают их в таком виде, читая которые можно сделать и такой вывод, и совершенно противоположный.

Я их вполне понимаю. Было бы неблагоразумно солидным людям точно предсказывать, как будут развиваться события в Советском Союзе. Слишком много факторов взаимодействует одновременно, а динамичные ситуации имеют свою логику, которая не совпадает с аналогичными ситуациями в других, более благополучных странах. Всегда возможны неожиданности. Одним словом, «умом Россию не понять».

Взять хотя бы путч. Информация от западных дипломатических кругов, аналитических центров, разведок о том, что существует заговор правых сил, что они могут что-то предпринять, чтобы затормозить развитие событий, что сама ситуация создает почву для подобных попыток, шла давно. Но, насколько я знаю, никто из них не смог сказать, что это будет сделано в такой форме и в данный момент.

Хотя понятно, что в основе всех невзгод лежит наша экономическая слабость. А самая страшная революция — это революция пустых желудков. Это говорил еще Наполеон.

— Когда она может произойти?

— Я не берусь что-то предсказывать. Экономическая ситуация у нас бедственная. С продовольствием и другими необходимыми товарами у нас более чем туго. Как это будет бить по обществу, когда может произойти взрыв — об этом можно только догадываться.

Мне больно видеть, как много времени и нервов тратится на взаимные доносы, на выяснение вопросов, которые в этой ситуации не имеют никакого значения. У нас уже давно существуют параллельно два мира — один реальный, а второй мир пропаганды, болтовни, лозунгов, где все искажается, где призраки воюют с призраками. Это отвлекает людей от реальной жизни. Если раньше в этом мире искаженного представления о реальной жизни находилась Москва как образцовый коммунистический город, где выполняли и перевыполняли планы, то сейчас формируется мир, где под маской милосердия прячется невероятная корысть, где есть, оказывается, социальная справедливость, но это призрачный мир, чего там говорить.

Если мы позволим нас втянуть в очередной раз в этот ирреальный мир, то перспективы откроются довольно мрачные. Нельзя отрывать человека от реалий, когда ему нужно есть, одеваться. Он должен быть огражден от грабежа физического и экономического, сам выбирать, кого слушать — Шостаковича, Армстронга или модную рок-группу, ходить в синагогу или церковь, а может быть и завзятым атеистом — это не должно никого касаться.

Сейчас разворачивается антикоммунистическая не пропаганда даже, а истерия. Это — страшная вещь. Она тоже формируется в господствующую идеологию. Это та идея, которая, как говорил Ленин, овладеет массами и станет материальной силой. У нас это происходило уже неоднократно, когда идея овладевала массами, становилась материальной силой и в результате Россия ввергалась в очередное безумие. Вот если эта идея станет материальной силой и восемнадцать миллионов коммунистов станут воплощением зла, тогда снова начнется бойня. Я член коммунистической партии, по крайней мере пока она была, да и все разведчики тоже, это было обязательным пунктом биографии.

— Какие выходы для страны вы видите в нынешней ситуации?

— Все, что можно сказать, — это из области предположений и благих пожеланий. Во-первых, надо перестать заниматься пустяками, сведением счетов, бесконечными взаимными обвинениями, выяснением, кто прав, а кто не прав.

Можно сейчас на это надеяться? Вряд ли. Даже если общество будет катиться в пропасть, что, по сути, и происходит, оно едва ли отложит все пустое в сторону и займется серьезными делами. Нет политической воли, которая заставит отказаться от этой ерунды.

— Откуда может исходить эта политическая воля?

— Прежде всего, от самого общества. Ее выразителем может быть Верховный Совет РСФСР, Президент, Совет безопасности. Ситуация подталкивает к тому, чтобы ответственные люди срочно занялись бы серьезным делом. Речь идет о спасении страны.

Хорошо, если бы удалось сохранить единое экономическое пространство, единые основные законы, единую внешнюю политику, единую политику в области обороны.

— И последний вопрос. Вы допускаете, что могут произойти радикальные кадровые изменения в разведке?

— Да, вполне возможно. Но я очень надеюсь, что этот процесс не перерастет в разгром разведки. Разведка — дело дорогое, но она необходима стране. Ее можно быстро развалить, а вот для ее создания необходимы десятилетия и колоссальные средства.