Рука майора Громова - [44]

— Проводи товарищей из отдела НКВД в мертвецкую. Все, что они пожелают видеть, покажи и дай необходимые объяснения, — приказал ему начальник Уголовного Розыска.

— Слушаюсь, — ответил тот и, с поклоном пропуская их вперед, бросил коротко, но вежливо:

— Прошу!

Прихрамывая на левую ногу, он повел Гундосова и Холмина, через двор, к глинобитному сараю и, открыв его дверь, предложил:

— Пожалуйте.

Холмин и Гундосов вошли и попятились назад от ударившего в нос острого и тяжелого трупного запаха.

— Закурите махорки. Отбивает запах, — посоветовал Ковалев, доставал из кармана кисет с табаком.

Закурили все трое. Затягиваясь толстой самокруткой Гундосов спросил агента:

— Кто у вас тут?

— Разные, — ответил тот. — Отравленный. Утопленник. Зарезанный. Этот обгорелый. Выясняем.

Ковалев оказался удивительно несловоохотливым и говорил очень коротко. Он как бы экономил слова, которые ему лень и жаль было тратить.

Холмин обвел глазами мертвецкую. В грязной глинобитном сарае без потолка и с облупившимися, давно нештукатуренными стенами, стояли полтора десятка деревянных, узких и длинных столов, сверху обитых оцинкованной жестью. Четыре из них были накрыты распоротыми мешками; из под серой мешковины торчали грязные босые ноги с посиневшими ногтями.

— Покажите нам того, что с обгоревшим лицом, — попросил Холмин.

Ковалев молча стянул мешок с одного трупа на столе. Гундосов приглушенно вскрикнул. Веко приподнялось на правом глазу агента и он удивленно спросил:

— Не привыкли? Разве не видели?

— Много видал. После расстрелов и вообще. Но такого видеть не приходилось, — ответил энкаведист, тяжело переводя дыхание.

При первом взгляде на лежащие перед ним человеческие останки, Холмин еле удержался от крика изумления и ужаса. Даже для него, в прошлом часто осматривавшего трупы убитых, вид этих останков был слишком жутким. Они казались такими потому, что у них не было лица: кожа и мясо на нем обгорели до костей. Лицо представляло собой сплошную черную маску с дырами на месте глаз и носа. Из под этой страшной черноты желтоватыми, пятнами выпирали кости подбородка, скул и лба. Зубы скалились в мертвой улыбке безгубого обгорелого рта. Полосы на черепе были сожжены от лба до самой макушки. До костей сгорели и скрюченные пальцы его прижатых к подбородку рук.

Одет он был в гимнастерку и брюки армейского образца, в нескольких местах заштопанные и заплатанные разноцветными, нитками различной толщины, а обут в давно нечищеные и порыжевшие хромовые сапоги.

— Напрасно мы приехали на такое глядеть. Ну и видик. После этого никакая еда долго в глотку не полезет, — хрипло выдавил из себя Гундосов.

Не в силах оторвать глаз от трупа, Холмин ничего не ответил. Промолчал и Ковалев. С полминуты потоптавшись на месте, энкаведист тронул Холмина за руку.

— Поедем, браток, обратно.

Тот ответил, не оборачиваясь:

— Мне еще нужно посмотреть. И спросить кое о чем.

— Ну, гляди, а я поехал. Машину, если хочешь, за тобой пришлю.

— Да-да, пришлите, — бросил Холмин через плечо.

Кивнув головой Ковалеву, Гундосов поспешно вышел из мертвецкой. Агент Уголовного Розыска, посмотрев ему вслед, сказав отрывисто:

— Полковник. А выдержки мало. У вас больше.

Занятый осмотром трупа, Холмин пропустил мимо ушей этот комплимент. Ковалев, вдруг протяжно с повизгиванием зевнув, сказал:

— Извиняюсь. Не выспался. Работы много.

Холмин бросил на него быстрый косой взгляд.

— Ваш намек я понимаю. Хотите от меня поскорее отделаться. Но вы достаточно спали в эту ночь.

Правое веко на глазу агента удивленно приподнялось и вид его стал менее ленивым и сонным.

— Спал? — переспросил он. — Откуда знаете?

— Но глазам вижу, — ответил Холмин.

— Ага. Спал, — подтвердил Ковалев и добавил:

— Но скучно.

— То-есть?

— Стоять. Так. Здесь.

— Я вас долго не задержу. Скажите, кто этот убитый?

— Заключенный.

— Как узнали?

— Нитки.

Холмин наклонился над трупом.

— Да, конечно. Тюремное шитье.

— И грязь, — добавил агент.

— Какая? — спросил Холмин.

— Камерная.

— Грязь на нем, положим, разная. Хотя вот здесь и здесь несомненно камерная.

— Вам знакомая. Очень.

— Почему?! — воскликнул Холмин с удивлением.

— Были в тюрьме.

— Кто вам сказал?

— Никто. По глазам вижу.

Холмин улыбнулся.

— Кажется мы понимаем друг друга без слов.

— Точно, — ухмыльнувшись подтвердил. Ковалев. — Оба агенты. По уголовным делам.

— Знаете меня?

— Догадался. Вы — Холмин. «Руку» ищете. Здесь не найдете?

— Я здесь и не ищу. Просто захотелось временно отвлечься от ее поисков. И познакомиться с этим незаурядным преступлением… Скажите, почему сожгли лицо и руки трупа?

— Ясно. Хотели скрыть.

— Что?

— Лицо. Отпечатки пальцев.

— Убитого?

— Да. И следы.

— Чьи?

— Убийцы. Это бывает. Часто.

— Вы, конечно, правы, — сказал Холмин. — Иных объяснений быть не может. А следов убийцы не нашли?

— Пока нет.

— Можете показать мне место, где был обнаружен труп? Это не займет много времени… Мы поедем туда в автомобиле.

— Пожалуйста. С удовольствием. Вы — мой коллега. Только…

— Что?

— Если начальник разрешит…

Глава 9 Пуговица

Начальник Уголовного Розыска, хотя и очень неохотно, но все же разрешил «использовать требующегося отделу НКВД работника для выполнения срочного оперативного задания» и, через четверть часа, два агента подъехали к железнодорожной насыпи в шести километрах от города.