Рука, кормящая тебя - [14]

– Мы надеялись, что вы знаете, где он. И телефон, и бумажник.

– Вы хотите сказать, что их кто-то забрал?

– Я говорю только то, что полиция их не нашла.

Я чувствовала, что он раздосадован и даже зол на меня за то, что я не знала, куда делись бумажник и телефон Беннетта. Его раздражало, что я не могу оказать помощь следствию.

– Послушайте, я даже не знаю, кто он, – сказала я. – Мне казалось, что я его знаю, но, как выяснилось, я совершенно его не знала. Когда узнаете, кто он, сообщите мне, ладно?

Я вернулась в Уильямсберг на метро, вышла на Бедфорд-авеню и отправилась в крытый бассейн «Метрополитен». Обожаю этот бассейн, особенно мне нравится стеклянная крыша. Плывешь в теплой воде и видишь, как на поверхности пляшет солнечный свет. Если прищуриться, можно притвориться, что ты сейчас не в Нью-Йорке, а где-нибудь в Карибском море.

Я ходила в бассейн пять раз в неделю и летом, и зимой. Плавание было моей страстью. Хотя плавание – не совсем верное слово. Я занималась водным бегом. Бегала на глубине с аква-джоггером, специальным поясом, который держит тебя как бы подвешенной в воде. В отличие от многих, бегающих в воде легкой трусцой, я выкладывалась в полную силу. Вода меня сдерживала, замедляла; ощущение было такое, словно бежишь во сне за уходящим поездом.

Раздевалка, пропахшая аммиаком и лаком для волос, с вечно сломанными фенами и забитыми волосами раковинами, никак не могла подготовить к изумительному по своей красоте бассейну: три дорожки по двадцать пять метров в искрящихся солнечных бликах.

Я занималась на медленной дорожке, предназначенной для тех, кто плавает на боку, или на пенопластовых досках, или не плавает вовсе, а барахтается в воде и болтает с другими такими же «пловцами». Дорожка была шириной как вагон метро и точно так же заполнена незнакомыми людьми.

Обычно я спускаюсь в бассейн по лесенке, но в тот день я нырнула с бортика: мне нужно было почувствовать тишину и плотность воды в те несколько блаженных секунд, когда всего остального как бы не существует. Вынырнув на поверхность, я побежала с таким напором, что даже сама удивилась. Я пробежала мимо слепой женщины, выполнявшей прыжки в мелкой части бассейна, мимо компании старушек в шапочках для душа вместо шапочек для плавания и с макияжем на лицах, мимо толстого мальчика, топтавшегося на месте. Будь я на суше, я пробежала бы полторы тысячи метров за шесть минут.

Я бежала от тела своего бывшего любовника в морге в офисе коронера, от собственного ощущения вины, от стыда. По идее, чем сильнее я выкладывалась, тем лучше должна была себя чувствовать, но то, с чем я сражалась, было настолько огромным, что мое тело не знало, расслаблялось оно или просто выматывалось.

Выбравшись из бассейна, я снова почувствовала силу тяжести. Водный бег на глубине входит в программу подготовки астронавтов, когда они учатся двигаться в невесомости.

Я закончила тренировку перед самым началом «женского времени», когда в течение двух часов в бассейн допускаются только женщины. Окна, выходящие в холл, закрывают плотными занавесками, места на вышках занимают спасатели-женщины. В это время бассейн посещают хасидки. Когда я вошла в раздевалку, там уже собралось с десяток женщин всех возрастов, переодевавшихся в купальные костюмы – длинные платья из плотного трикотажа. Я сама занималась в бикини, но ни разу не замечала, чтобы кто-то из этих женщин посмотрел на меня с осуждением или неприязнью. На самом деле они меня как бы и не замечали. Все, кроме Этель, проявлявшей ко мне столь же пытливое любопытство, как и я – к ней. Она рассказывала, что живет в Уильямсберге, в семье мужа Сатмара, и все у них благочестиво и чинно, а каждое лето – с гордостью сообщила мне Этель – она работает спасателем в кошерном лагере для девочек в Катскильских горах. От нее я узнала об интернет-магазине благопристойных купальных костюмов от кошерной компании «Аква Моета». Хотя летом, в лагере, Этель позволяет себе красоваться в самой последней модели от «Аква Моета»: открытом капри. «Если закрыты колени и локти, это нормально», – объяснила она.

Обычно я вытиралась прямо в душе, а когда выходила в предбанник в «женское время», в первый момент мне всегда становилось немного жутко. Парики, развешанные на крючках для полотенец, напоминали снятые скальпы.

– Тебя просили его опознать? – спросил – Стивен.

– Слава богу, нет.

– Тебе сказали, кто он такой?

– Нет пальцев – нет отпечатков.

Этот небрежный ответ ни в коем случае не отражал мое душевное состояние. Скорее это была попытка сдержать приближающуюся истерику.

Когда Стивен лег спать, я уселась за компьютер и вошла на сайт Федеральной системы поиска пропавших без вести и неустановленных лиц, базы данных, открытой и для полиции, и для простых граждан. Я вошла под своим логином и паролем. Всех, кто посещал семинары по судебно-психологической аутопсии, обязали зарегистрироваться на сайте. Я ввела в строку поиска номер, который мне дали в офисе коронера: ME 13—02544.

Минимальный возраст: 20

Максимальный возраст: 40

Расовая принадлежность: европеоид

Национальная принадлежность:

Пол: мужской