Рука Кассандры - [12]
– За стол! – скомандовала Машенька.
Раздался дружный грохот стульев, и гости быстро разоружили охрану винегрета, поплыла из рук в руки хлебница и кто-то крикнул:
– Сергей Иосифович, тост!
– Я сегодня не в ударе, – вяло трепыхнулся Флавников, зная, что тост все равно сказать придется.
– Просим, просим, – бубнил график Чукча, а Доротея Шпалик грозно направила на историка мундштук с дымящейся сигаретой.
– Сдаюсь, – сказал Сергей Иосифович, поднял глаза к потолку, словно искал на нем мыслей и вдохновения. – Друзья, сегодня у нас не совсем обычный вечер. Ведь за последние три тысячи лет вряд ли кому-нибудь приходилось сидеть за одним столом с живым троянцем, тем более с таким милым выходцем из другой эры, как наш Абнеос – этот ходячий источник тем для кандидатских и даже докторских диссертаций. А ведь Абнеос был в свое время, – Флавников тонко улыбнулся, – я говорю – в свое время, всего лишь шорником. Итак, выпьем за шорников, консультирующих докторов наук!
Машенька Тиберман тем временем уже окончательно вошла в роль переводчика и все время шептала что-то в ухо Абнеосу, отчего у того округлялись глаза и поднимались брови.
– Боже, сколько необыкновенных вещей, должно быть, знает этот мужчина. – Доротея Шпалик вынула изо рта мундштук, выпила рюмку водки и снова затянулась сигаретой.
– О нем нужно будет написать песню, – крякнув после стопки, сказал поэт-песенник Иван Гладиолус и тихо стал напевать: – Полюбила я тро-ян-ца, а за что и не пой-му-у…
– Пусть говорит Абнеос, – решительно потребовал график Чукча. – Пусть расскажет про ахиллесову пяту.
– Боже, как это необыкновенно, – взвизгнула Доротея Шпалик, – сидеть и смотреть на друга Гомера и слушать его рассказы.
– Доротея, дорогая, – пробормотал Флавников, – их отделяло по меньшей мере лет четыреста. С таким же успехом вас можно считать подругой Христофора Колумба.
– Ах, Сергей Иосифович, почему вы всегда любите говорить мне колкости?
– Потому что я с детства мечтал переводить с румынского и вы перебежали мне дорогу.
– Пусть Абнеос говорит, хватит трепаться, – снова потребовал график Чукча. – А то…
Что «то» – он не сказал, а отправил в рот такую порцию винегрета, что глаза у него округлились от изумления.
Над столом плавало облако дыма. Оно начиналось с мундштука Доротеи Шпалик, и казалось, что она надувает огромный голубоватый шарик. Стук ножей стал медленно утихать, зато говорили теперь гости все громче и громче.
– Вот вы говорите Троя, – скромно сказал внештатный журналист Волотовский, – а я недавно вернулся из Новой Зеландии с лыжного чемпионата и, представляете, купил в Веллингтоне японскую авторучку, которая может писать под водой. Это очень удобно.
– Под водой – это хорошо, – с тихой грустью вздохнул Флавников, – это даже очень удобно. Я, признаться, с детства чувствовал острую потребность писать под водой.
– "Вода, вода, кругом вода…" – пропел Иван Гладиолус. – Как здорово схвачено, классика. Троя, Троя, кругом Троя… Нет, ударение не то…
– Машенька, ты представляешь, – крикнула Доротея Шпалик, – вчера я видела на одной даме кирзовые сапоги!..
– Пусть говорит Абнеос, – тихо сказал график Чукча и вдруг почему-то заплакал.
– … В каракулевом манто и кирзовых сапогах. Представляешь? Как ты думаешь, это парижское или идет из Лондона?
– В Хельсинки во время турнира сильнейших собирателей шампиньонов – это, между прочим, изумительный спорт, – скромно рассказывал Волотовский, – я купил поразительные чилийские лезвия для бритья. У меня тут инструкция. Сергей Иосифович, не могли бы вы перевести, а то они что-то не бреют. Наверное, я вставляю их не той стороной.
– Господь с вами, дорогой мой. Это же машинка для чистки картофеля…
Абнеос сидел оглушенный и притихший. Голова у него слегка кружилась, и он крепко держал Машеньку за руку, словно ребенок мать. «О боги, боги, – думал он, – что только не пошлете вы нам, жалким смертным, каких только козней не придумаете у себя на своем сверкающем Олимпе!»
С того самого мгновения, когда он увидел себя в незнакомой комнате в окружении людей, которых он принял за души умерших, он никак не мог прийти в себя. Способность удивляться он потерял почти моментально, ибо начисто израсходовал свой запас эмоций. Единственное, что связывало его с окружающим миром, была эта девушка, что сидела рядом с ним. Рука ее была теплой и нежной, и, когда он держал ее, ему становилось как-то покойнее, и он чувствовал себя не то чтобы увереннее, но не таким маленьким, жалким и заброшенным. Ведь все, что бы он ни делал в эти сумбурные приснившиеся дни, не имело ничего общего с обычной его жизнью. Уважительный тон, каким с ним разговаривали, будто с базилевсом, был странен. Скорость, с которой они носились на каких-то металлических чудовищах, даже не пугала, поскольку была за гранью мыслимого. Необыкновенная чистота и отсутствие привычных запахов давали ему ощущение какого-то затяжного сна. Странный мир, странный. И лишь эта теплая мягкая женская рука была знакомой. И Абнеос чувствовал, что это не просто рука, а как бы ниточка, связывающая его с новой действительностью. «Ма-ша», – произнес он про себя. Само слово было теплым, мягким и приятным на вкус, словно лепешки с медом. И смотрела она на него не так, как жена, которая с утра до вечера скрипела: «Абнеос, сходи, Абнеос, принеси, Абнеос, у Рипея жена новый хитон купила, а ты… У, посланница Аида…»
Юрьев З. Полная переделка. Роман. Москва. Молодая гвардия, 1979. - (Библиотека советской фантастики).Убита молодая женщина. Все улики свидетельствуют против Ланса Гереро: в распоряжении следствия есть его отпечатки пальцев, оставленные на месте преступления, запись его голоса, сохранившаяся на пленке, показания нескольких очевидцев, опознавших его как убийцу. Верховный судья Шервуд зачитывает приговор, вынесенный бесстрастным и неподкупным Главным судебным компьютером: Гереро должен выбрать свою участь — либо смертная казнь, либо полная психическая переделка.
Описываемые в этой повести события подлинны, и узнал я о них от сотрудников Московского уголовного розыска, которые, не считаясь со своим временем, сделали все возможное и даже невозможное, чтобы получше познакомить меня с ними. Само собой разумеется, фамилии действующих лиц изменены.
Президенту крупной ИТ-корпорации поставлен страшный диагноз: ему осталось жить не более четырёх месяцев. Но кому-то и этот срок кажется слишком долгим. Кому — конкурентам, партнёрам, спецслужбам или собственной жене? Разбираться нет времени. Нет времени и подготовить достойного преемника. Между тем корпорация стоит на пороге открытия прорывной технологии. Кто способен сложить паззл для Президента? И окажется ли этот паззл морально безупречным?Новый роман классика отечественной фантастики Зиновия Юрьева — это подлинная НФ, обрамлённая захватывающей детективной интригой, помноженная на прекрасное знание автором мира крупного бизнеса.
На 1-й и 4-й страницах обложки — рисунок Н. ГРИШИНА.На 2-й странице обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Хэммонда Иннеса «Крушение «Мэри Диар».На 3-й странице обложки — рисунок В. ЧИЖИКОВА к рассказу Дональда Уэстлейка «А-ап-чхи!».
«Дарю вам память» — фантастический роман, повествующий о том, как несколько советских людей разных профессий оказываются волею случая в обстоятельствах, при которых они смогли помочь далеким братьям по разуму. В романе затрагиваются проблемы нравственности и технического прогресса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Европа, 1937 год. Война в Испании затихла, но напряжение нарастает, грозя взрывом в Трансильвании. В Берлине клеймят художников-дегенератов, а в небе парит Ночной Орел, за которым безуспешно охотятся все спецслужбы Рейха. Король и Шут, баварцы-эмигранты, под чужими именами пробираются на Родину, чтобы противостоять нацистскому режиму. Вся их армия – два человека. Никто им не поможет. Матильда Шапталь, художница и эксперт, возглавляет экспедицию, чтобы отобрать лучшие картины французских экспрессионистов и организовать свою выставку в пику нацистам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История о приключениях непостижимой Эллис Тайнотт, прибывшей из далекого космоса на Старую Землю и узнавшей о ней гораздо больше, чем она могла ожидать.
«В бинокли и подзорные трубы мы видели громадные раскрытые челюсти с дюжиной рядов острых клыков и огромные глаза по бокам. Голова его вздымалась над водой не менее чем на шестьдесят футов…» Живое ископаемое, неведомый криптид, призрак воображения, герой мифов и легенд или древнейшее воплощение коллективного ужаса — морской змей не миновал фантастическую литературу новейшего времени. В уникальной антологии «Из глубины глубин» собраны произведения о морском змее, охватывающие период почти в 150 лет; многие из них впервые переведены на русский язык. В книге также приводятся некоторые газетные и журнальные мистификации XIX–XX вв., которые можно смело отнести к художественной прозе.
Оксфордский словарь не в состоянии вместить всех слов, которые использовал, воспевая женскую красоту, один только Шекспир. Приняв во внимание вклады и менее авторитетных бардов, мы столкнемся с вовсе неисчислимым множеством. Но как глубоко простирается эта красота? И как объять ее? Маэстро научной фантастики Джек Вэнс припас для нас ответ, который заставит взглянуть на данную материю под неожиданно новым углом зрения.