Рука Хаоса - [144]

Однако те, кто не был в наряде, с радостью подчинились приказу их величеств. Потому в лагере было весело, всюду царила радостная суматоха. Солдаты сидели у костров, похваляясь своими подвигами, рассказывая друг другу о героических деяниях. У торговцев дело так и кипело.

– Украшения, украшения с самого Аристагона! – кричал Хуго Десница, переходя от, одного костра к другому.

– Эй! Иди сюда! – раздался громкий голос. Хуго послушно вступил в круг света от костра. Солдаты, с кружками вина в руках, бросили хвалиться и сгрудились вокруг торговца.

– Дай-ка посмотреть, что тут у тебя.

– Конечно, достопочтеннейшие господа, – сказал Хуго с церемонным поклоном. – Малыш, покажи им.

Сын торговца вышел на свет с огромным лотком в руках. Лицо ребенка было черно от грязи и наполовину скрыто слишком большим для него капюшоном, надвинутым ему на лоб. Солдаты почти не смотрели на мальчика – что смотреть-то на сына торговца? Их взгляды были устремлены на сверкающие, блестящие безделушки.

Пес сел на землю, почесался, зевнул и голодным взглядом уставился на поджаривавшиеся над костром горячие колбаски.

Хуго хорошо играл свою роль – ему приходилось прикидываться торговцем и раньше. Он торговался с таким пылом, что, будь он настоящим торговцем, он сколотил бы себе состояние. Торгуясь, он оглядывал лагерь, оценивая расстояние до королевского шатра, решая, куда он двинется дальше.

Хуго кончил торг, раздал побрякушки и распихал по карманам барли, громко жалуясь на то, что проторговался.

– Идем дальше, сынок, – сердито сказал он, опуская руку на плечо Бэйна.

Мальчик со стуком захлопнул короб и послушно потащился следом. Пес, бросив последний тоскливый взгляд на колбаски, пошел за ними.

Королевский шатер стоял в центре лагеря, в середине большого пустого участка. Широкая полоса коралита отделяла его от шатров Королевских Всадников. Королевский шатер был огромным, квадратным, с выдававшимся вперед навесом. Вокруг самого шатра стояло четверо стражей – по одному у каждого угла. Двое, под началом сержанта, стояли у переднего входа. И, по счастью, там же находился и капитан, тихо обсуждавший с сержантом сегодняшние происшествия.

– Иди сюда, парень. Посмотрим, что у нас еще осталось, – грубым голосом сказал он для тех, кто мог их слышать. Он выбрал затененный участок, в стороне от прямого света лагерных костров, прямо напротив входа в королевский шатер.

Бэйн открыл короб. Хуго наклонился над ним, бормоча себе под нос. Он пристально посмотрел на лицо Бэйна, – оно мерцало белым пятном в свете лагерных костров. Хуго пытался найти хоть какой-нибудь признак слабости, страха, беспокойства.

Он был потрясен внезапным осознанием того, что словно бы смотрел в зеркало на самого себя.

Голубые глаза мальчика были холодными, жесткими, в них светилась целеустремленность, но отсутствовало чувство, хотя он должен будет стать свидетелем жестокого убийства двух людей, которые десять лет были ему отцом и матерью. Ребенок поднял взгляд на Хуго, и его нежные губы изогнулись в улыбке.

– Что теперь? – возбужденно прошептал он, почти не дыша.

Хуго не сразу нашел, что ответить. Только перышко-амулет, что висел на шее ребенка, удерживал убийцу от того, чтобы выполнить уговор, который он заключил так много лет назад. Ради Иридаль ее сын будет жить.

– Король в шатре?

– Оба – и Анна, и Стефан. Я знаю. Королевских телохранителей не поставили бы снаружи, если бы внутри не было бы короля и королевы. Телохранители всегда там, где король.

– Посмотри на стражей у входа в королевский шатер, – хрипло сказал Хуго. – Ты знаешь кого-нибудь из них?

Бэйн посмотрел туда, глаза его сузились.

– Да, – сказал он немного погодя. – Я знаю вон того человека, капитана. Кажется, и сержанта тоже.

– Они узнают тебя?

– О да. Оба часто бывали во дворце. Однажды капитан сделал мне игрушечное копье.

Хуго понял, что все идет как надо, и ощутил бодрящее тепло и странное спокойствие, которое иногда находило на него, когда он совершенно четко знал, что судьба на его стороне и что на сей раз все должно удаться.

Как и всегда.

– Хорошо, – сказал он. – Прекрасно. Сиди тихо.

Взяв голову ребенка в руки, Хуго повернул его лицом к свету и начал счищать грязь и грим, которыми он намазал его лицо, чтобы не узнали. Хуго не миндальничал – времени не было. Бэйн морщился, но терпел.

Закончив работу, Хуго рассмотрел лицо мальчика, – щеки его покраснели от того, что Хуго тер их, и от возбуждения, золотые локоны беспорядочно падали на лоб.

– Теперь они тебя узнают, – проворчал Хуго. – Ты помнишь, что должен говорить и делать?

– Конечно! Мы же двадцать раз это повторяли. Ты лучше делай свое дело, – добавил Бэйн, холодно и недобро взглянув на Хуго, – а я займусь своим.

– Ну, свое-то дело я сделаю, ваше высочество, – тихо сказал Хуго Десница. – Пошли-ка, пока ваш капитан не решил уйти.

Он пошел было вперед и чуть не полетел наземь, споткнувшись о пса, который воспользовался временной остановкой и прилег отдохнуть. Пес вскочил, сдавленно взвизгнув, – Хуго наступил ему на лапу.

– Да чтоб ты провалился! Заткнись! – с яростью сказал Хуго. – Прикажи этому проклятому псу остаться здесь.