Рука адмирала - [45]

Митька был радостен. Потирая ссадину на кулаке, он ходил по тюремной камере и не отвечал на расспросы других арестованных.

— А здорово я ему въехал, тому сукину сыну, бормотал он… Руку, вишь, вздумал выворачивать, сволочь… А Сережик все таки тута!..

* * *

Странную сцену на поле видела не только сотня тысяч глаз зрителей стадиона. Видела ее и пара черных суровых глаз маленького человека, сидевшего в скрытой ложе, окруженной со всех сторон охраной из переодетых чекистов. Это был начальник ОГПУ Берия.

Когда молодого человека унесли на носилках, он повернулся и коротко сказал дежурному сотруднику.

— Узнайте, в чем там было дело.

Через несколько минут ему доложили:

— Товарищ начальник. Там какой то беспризорник собирался к футболистам пролезть… Его задержали…

— Ну? с нетерпением спросил Берия. Я это и сам не хуже вашего видал. А кто его задерживал?

Дежурный замялся.

— Ну? опять с нетерпением опросил грузин.

— Это — инструктор «Динамо», Градополов. Брови чекиста поднялись в сильнейшем удивлении.

— Как — Градополов? Наш чемпион по боксу?

— Он самый, товарищ начальник.

— А тот беспризорник?

— Увезен в милицию.

Сухое желчное лицо грузина усмехнулось.

— Вот те на… Нок-аут[41] чемпиону СССР от беспризорника! И, главное, публично!.. Ха, ха, ха… Вот что: передайте от моего имени этого беспризорника в «Динамо»[42]. Может быть, это какой нибудь самородок окажется…

— Есть, товарищ начальник.

28. «Чудеса в решете»!

Часа через два, вымытый, одетый в чистое, накормленный, Митька был приведен в какой то кабинет на Лубянке.

Видавший виды паренек был смущен. Он за эти два-три часа поездил на автомобилях столько, сколько он не наездил за все свои немногочисленные годы прошлого. Он не только был сыт, но с ним обращались вежливо, и даже с каким то оттенком юмористического дружелюбия. Человек, перед которым он теперь стоял, носил на воротничке своего военного мундира четыре ромба, то-есть — Митька знал это — был в чине командующего армией. А ему то и всего было лет около 30. И он тоже смеялся… Чего они все от него хотели?

— Нет, это прямо умора была… Правда, Лапин? Перед всем стадионом. И ведь какой нок-аут?.. Начисто срезал!.. Ха, ха, ха…

— И кому, главное? Самому Гра-до-по-ло-ву… У него в прошлом чуть ли не полсотни побед нок-аутамн… А тут?..

Оба собеседника опять залились смехом, глядя на смущенное лицо Митькн.

— Ты не бойся, паренек. Тебе ничего, кроме хорошего, не будет. Что ты там делал на стадионе?

— А я там брата своего увидал.

— Брата?

— Ara… Сережу.

— А по фамилии как?

Мальчик замялся. Чекисты переглянулись.

— Ну, ладно. Врать, видно, ты еще плохо умеешь. А ну ка, согни руку.

Чекисты пощупали его мускулы.

— Ого!.. Упругость зверская. Вероятно, и качество аховое. Быть ему чемпионом… Если правильная тренировка, конечно…

— А сколько тебе лет?

— А я точно и не знаю. По зубам, как у лошади, в зеркале не видал. Годов с 15, верно, уже набежало…

— Так сказать, «дефективный переросток», смеясь сказал Манцев. Но паренек крепкий. Вероятно, наследственность хороша: от него деревней за три версты несет… А как тебя звать?

— А Митька.

— Дмитрий… А по фамилии?

— Не знаю… Меня Митькой Рыжим завсегда звали. А фамилию свою я уж и не помню.

— Это, так сказать: «не помнящий родства, губернии Небывалой, уезда Незнаемого, деревни Безымянной»… Таких ребят теперь много… А, скажи, тебе драться часто приходилось?

— Драться то? А почитай — все время. В нашем деле без драки — нельзя.

Чекисты опять засмеялись.

— Почему это: нельзя?

— А потому: кажный норовит обидеть. Тот вот, например, парень, что на стадионе. Ну, пусть по хорошему, как человек волочил бы. Он сильный. А то руку, стерва, выкручивать стал. Разве ж люди так делают?

— Так ты ему за это и смазал?

— А то за что ж? Пущай помнит Митьку Рыжего. Не замай наших!

Опять хохот овладел чекистами.

— Ай да находка!.. Таких — не трогай… А интересно вызвать сюда Градополова… Пусть с «крестником» покалякает.

Он взял трубку телефона.

— Дайте стадион «Динамо»… Стадион?.. Говорит Манцев. Скажите, где Градополов… Что?.. Да не может быть?.. В Бутырской больнице?.. Хорошо… Больше ничего…

Когда Манцев повернулся к Лапину, лицо его было серьезным.

— Знаешь, медленно проговорил он… У Гра-дополова сломана челюсть.

Лапин высоко поднял брови.

— Челюсть? Чорт побери… Да как же так?.. Митька злобно усмехнулся.

— А так ему и надо. Пущай в следующий раз не выворачивает рук. Я ему хорошо подъехал под энту вот пупочку! (Он показал на угол нижней челюсти).

— Так ты, значит, знал, куда надо бить?

— А то как же? самоуверенно ответил беспризорник. Раз уж я бью в этое место — могила. Дам раза и с катушек долой!

Оба чекиста внимательно посмотрели на него.

— Та-а-ак, задумчиво проговорил Манцев и позвонил.

— Возьми этого мальчика в буфет и покорми, сколько в него влезет, сказал он вошедшему секретарю. Это — не политический, улыбнулся он в ответ на вопросительный взгляд.

Когда чекисты остались одни, Манцев с беспокойством сказал:

— Сломанная челюсть… Это значит: Градополов месяца на три вышел из строя. А тут через месяц матч с Турцией. Как быть? Градополов был нашей основной ставкой… Неужели этот шибздик — такой талант? Или просто случайность?