Руины Изиды - [20]

Ему удалось-таки вывести Цендри из себя.

— Я не знаю, что женщины способны делать, а что не способны, — резко ответила она, — но я как-нибудь сама могу определить, что мне можно спрашивать в первый день приезда на чужую планету, а что нельзя. Пора тебе понять, что мы находимся в необычном мире и прежде всего следует выяснить формы обращения и здешние ограничения. И это я делать умею!

— Не сомневаюсь, — пробормотал Дал. По его лицу было видно, что он недоволен. Цендри попыталась успокоить его.

— Я не знаю политических взглядов Ванайи, но она сама настояла на том, чтобы мы поселились в ее доме, поскольку отсюда совсем близко до Руин, оставленных Строителями. Леди Миранда говорила, что их хорошо видно из окон второго этажа.

Она подошла к окну и отдернула шторы. Внизу, прямо под их окном, раскинулся красивый сад, огороженный серо-зелеными кустами с яркими цветами. Вдали виднелась длинная узкая полоса песчаного побережья. Цендри видела, как частые невысокие волны набегали на желтый песок. Еще дальше виднелись крошечные домики рыбацкой деревушки. Они стояли небольшими группами на холме и у его подножия, а недалеко от деревушки виднелось высокое здание, старое и обветренное. Оно напоминало сторожевую башню или маяк.

Еще дальше были видны холмы, на ближайшем из которых Цендри увидела нечто странное и таинственное. Это была группа величественных черных конусов, массивных, с отшлифованными гранями. Похожие на изваяния, выполненные руками человека, эти величественные мощные сооружения поражали своей одинаковой геометрической формой, расположением и пропорциями. Никогда Цендри не видела ничего более жуткого и в то же время завораживающего и удивительного.

— Дал, — тихо позвала она мужа. — Подойди, посмотри вон туда. Это и есть Руины, возведение которых ученая дама ди Вело приписывает Строителям?

Дал подошел к окну и сильной рукой отдернул все шторы разом. Некоторое время он молча, не отрываясь смотрел на могучие каменные иглы, и Цендри вдруг увидела, как внезапно на лице его появились глубокие морщины, взгляд стал тяжелым, а веки начали слегка подергиваться.

— Да, — глухо произнес Дал. — Это они, Руины. Кто оставил их? Не знаю. Ученая дама ди Вело утверждает, что видела доказательства того, что это — творение Строителей, некогда заселивших галактику. Ей мало кто верит, но и не верить тоже нельзя. Во всяком случае, перед нами те самые Руины планеты Изида, ради которых мы с тобой и прилетели сюда.

Он отпустил шторы, резко отвернулся, отошел от окна и, тяжело ступая, направился в уголок для развлечений. Словно в забытьи, он шел, ничего не видя перед собой. Зацепившись ногой за одну из перегородок, Дал сдвинул ее с места и трясущейся рукой поправил. Он добрел до уголка и упал лицом на пышные яркие подушки.

„Зачем вообще здесь эти перегородки? — удивлялась Цендри. — Ведь на стенах есть шторы. Если в космопорту перегородки выполняют хотя бы какую-то функцию, разделяют большие помещения на комнаты, здесь-то они для чего? Или местные жительницы уже настолько привыкли к этим кургузым рамкам с примитивными крикливыми рисунками, что не представляют без них свои жилища?“ Цендри чувствовала, что она концентрирует свое внимание на пустячных вопросах и делает это с единственной целью — отвлечься, забыть о Дале и его мучительных переживаниях, заглушить их.

— Мне страшно подумать, — раздался его тихий голос, — что я не могу приблизиться к ним, разглядеть их. Все будешь делать ты, Цендри, ты, человек, которому это глубоко безразлично. А я даже не могу выйти отсюда. Зачем я сюда приехал? Нет, мне не нужно было приезжать…

Первым желанием Цендри было броситься к Далу, заплакать, успокоить его, утешить, сказать, что ей вовсе не безразличны Руины, не безразлична его работа, но она не двинулась с места, она понимала, что Дал прав, в ее горячих, но пустых словах не будет искренности, они прозвучат издевательски. Цендри отвернулась, она понимала, что Дал никогда не простит ей того, что она видела его в такой момент. Она знала, что выше всего Дал ценит свою работу, и невозможность заниматься ею сводит его с ума. На фоне его отчаяния работа самой Цендри вдруг показалась ей абсолютно никому не нужным, бессмысленным делом, бездарным времяпровождением. Самое лучшее, что Цендри могла сделать сейчас для Дала, — это оставить его одного. Тихо ступая и мысленно благодаря жительниц Изиды за любовь к перегородкам, она направилась в дальний угол комнаты и начала распаковывать чемоданы. Прошло полчаса, и Цендри, увлекшись раскладкой и расстановкой вещей на полках и в ящиках, полностью погрузилась в свое занятие и начала понемногу забывать и о Дале, и о его страданиях.

3

Несколько часов спустя, когда уже стало совсем смеркаться, Цендри услышала идущий с первого этажа шум: чьи-то торопливые гулкие шаги, голоса и звук передвигаемых перегородок. Она поняла, что это вернулась Проматриарх Ванайя. "Значит, скоро нас позовут на торжественный обед", — подумала Цендри и заторопилась в ванную. После ванны она уложила свои длинные волосы в замысловатую прическу и надела строгое платье, в котором присутствовала на приемах на Университете. Цендри не знала, какая именно одежда принята здесь на официальных встречах, и надеялась выяснить это позже. Пока же из того, что она уже видела, ей показалось, что одежда здесь ничего не говорит об общественном положении ее владельца. Поправляя складки элегантного, плотно облегающего ее стройную фигуру платья, Цендри раздумывала над этим странным явлением. Она была уверена, что общество, где доминируют женщины, должно обращать на одежду повышенное внимание, поскольку интерес к одежде, забота о ней характерны и присущи женщинам.