Руинный марш - [8]
Постепенно нам стало понятно, что нужно для организации работы. Нужно было найти возможно более перспективный объект для раскопок, договориться с крановщиком и «мобилизовать» мощный автокран (маломощный кран с короткой стрелой не годился) и начать активную работу. Уже в ходе работы привлечь в помощь, если надо, иностранных спасателей с приборами и инструментами. «Перспективность» объекта определялась в основном по опросам местных жителей, осмотром (визуальной оценкой). Для этого надо было внимательно осмотреть, облазить завал, исследовать щели, вылезти вверх по разрушенному фасаду, спуститься в подвал через узкий лаз…
Конечная цель работы была достигнута, если удавалось извлечь людей, – мертвых, или живых, это уж как повезет… Как-то естественно сложилось, что мы работали группами по 8-10 человек, исходя из практики походного опыта. Такая организация, по-моему, себя вполне оправдала.
Группа из культурных и образованных людей достаточно хорошо самоуправляется, – это я знал еще по практике горных походов. В такой хорошей по составу и подготовленной группе роль руководителя во многом сводится к правильной и своевременной информации о том, что и как предстоит сделать группе на очередном участке маршрута. И, конечно, контролем над исполнением, как собственной установки, так и действий группы. Конечно, нужна постоянная корректировка действий в соответствии с обстановкой, условиями похода. Нашей слабостью являлось отсутствие опыта действий в очаге землетрясения. Но мы обрели определенный опыт к концу спасработ.
Естественными лидерами в своих вопросах стали наши специалисты: врач, переводчик, крановщик. По «их» вопросам мы обращались к ним, зная, что они всегда окажут квалифицированную помощь.
Тем, кто остался, уговаривать отъезжающих остаться не хотелось. Да и просто некогда было это делать: мы «врубились» в работу. От уехавших осталась горечь в душе. Такой исход в чем-то явился поражением всего отряда. Но не тех, кто остался.
Мы избавились от «балласта».
Возможно, кто-то из спасателей, – руководителей или участников тех событий оценит действия по быстрому отъезду части отряда, как «форменное безобразие». Я, думаю, не стоит оценивать этот поступок слишком резко: в такой новой и непривычной среде, как очаг стихийного бедствия, человек находит себя не сразу. Не сразу он адаптируется к этим условиям. Так же как, например, не сразу привыкает к высоте в горах. Не во всех в должной мере развиты неприхотливость и некоторые морально-волевые качества, необходимые спасателю. Я думаю, эти качества может воспитать в себе каждый молодой человек прежде всего путем занятий спортом и активной учебой.
В еще более экстремальных условиях, на фронтах войны, многие люди тоже не могли себя найти сразу, попав в совершенно другую среду обитания. Кто-то быстро погибал (так ничего не поняв), кто-то запросто сдавался в плен, кто-то находился в глубокой депрессии, сходил с ума… Людям же с сильной волей обычно удавалось преодолеть барьер адаптации к новым условиям. Но давалось это всем по-разному, зачастую в тяжелейшей борьбе (достаточно прочесть, например, «Волоколамское шоссе» А.Бека). Конечно, разрушенный землетрясением город, – это не передовая на фронте. Но все же это совсем другая среда обитания, лишенная привычного, обыденного благополучия. Есть в ее воздухе и «дыхание смерти», которое что-то тревожит внутри, пока не привыкнешь. Эти чувства по-своему мобилизуют одних, а у других могут вызвать внутреннюю подавленность и растерянность…
Погибшие (продолжение)
Некоторое время мы проработали в крупном завале того же дома на Карла Маркса, 19, только с другой стороны, – на улице Акопяна (дом 41). Но здесь работы не приносили успеха: откапывали вещи, а людей в завале не было. Сложилось впечатление, что и здесь нас вводят в заблуждение, и используют для спасения вещей, а не людей.
При разборке завалов спасатели находили людей (в основном, конечно, погибших), часто по указке местных жителей. Но нередко местные указывали возможные места нахождения людей неверно по разным причинам. И умышленно, и неумышленно. Неумышленно это делалось в основном тогда, когда они сами точно не знали, где находились их родные в момент обрушения зданий. Последнее можно иногда установить из расспросов отдельных людей, – если их показания расходятся, скорее всего, они не знают точно, есть ли в завале погибшие и где они находятся. Сходиться же показания могут или из-за знания примерного местонахождения людей, или из-за того, что родственники договорились давать одинаковые показания, – такое тоже возможно, хотя и маловероятно. Умышленно же спасателей вводили в заблуждение тогда, когда стремились спасти ценные вещи, документы и деньги из разрушенных зданий. Мы, конечно, прежде всего, стремились спасти и достать людей (пусть, погибших), но не вещи, деньги и документы. Спасение ценностей тоже входит в прерогативы спасателей, поскольку облегчает положение пострадавшего населения. Но вещи не были главной целью.
