Руина - [8]
— Так далеко, что и не сосчитаешь, дочко. Ох, не многие добираются туда. Надо пять степей перейти, пять морей переплыть!
— Ой Боженьки!
— И не всякий корабль те моря переплывет.
— Отчего?
— Оттого, чадо, что плавают в тех морях страшные драконы.
— Драконы?!
— Сиречь змии лютые с семью головами и семью хвостами. >—
— Ох, мени лышенько! — всплеснула руками Орыся. — Ну, а как же они вас не тронули?
— Не тронули потому, что есть у меня такое зелье, что от всякого несчастья охраняет. Против этого зелья нечистая сила ничего не поделает, и ни пуля, ни сабля того не возьмет, кто это зелье при себе имеет. Я и тебе, чадо, уделю толику за то, что ты меня, сираго, накормила. Надо его только в ладонку зашить да на шее носить.
С этими словами нищий снял с шеи маленький мешочек, развязал его, достал оттуда два тоненьких стебелька и отдал их Орысе. Орыся вся вспыхнула от радости. Господи! Да ведь теперь она не будет бояться за своего Остапа никогда, никогда! Она зашьет ему оба стебелька в ладонку, оба… оба! Себе не оставит, ей не нужно… Орыся бережно спрятала полученную драгоценность и принялась горячо благодарить старика.
На. столе появился и жбан холодного пива, и маковники, приготовленные Орысей. Орыся от души угощала монаха, а монах рассказывал ей о таких диковинах, неслыханных вещах, что все личко и глаза у Орыси разгорелись, и хотелось ей все слушать да слушать этого словоохотливого старика без конца. Время летело незаметно; через полчаса Орысе казалось уже, что она знакома с этим монахом с незапамятных времен. Ей было необычайно весело и легко с ним. Кроме всего, она получила от монаха еще несколько ценных подарков: змеиный зуб, предохранявший от лихорадки, щепотку песку из Вифлеема, камушек из Иерусалимского храма.
— Ох, ох! — заключил свои рассказы монах глубоким вздохом, — всюду говорят, беда грядет. У одного схимника в Печерах все буквы в книге кровью налилися, войну, негоды все пророкуют. В Польше у одного жида, говорят, антихрист народился.
— Ох ты, Боже наш! — вскрикнула Орыся и побледнела.
— Так, так, дочка! Кругом беда. Вот шел я к Чигирину — руина, кладбище, пустыня кругом, брат на брата встал, родною кровью родную землю залили, одни пожарища, ни души живой, — не у кого было куска хлеба попросить. Когда бы нам не послал Господь тебя, так и не знаю, дожили бы до завтрашнего дня. Даруй тебе, Господи, за это спасение и всякое благополучие.
— Что там, отче? — перебила его смущенная благодарностью Орыся.
— Видишь ли, дочка, мы брели сюда к Чигирину, хотели гетманшу повидать, всегда она нас богато одаривала и на храмы Жертвовала, а теперь только спросили о ней, так нас чуть в шею не выгнали. Умерла, должно быть?
— Нет.
— Так что же? Может, болезнь какая приключилась, так я бы молитву сотворил.
— Да нет, здорова она.
— Так что же случилось? Отчего не допускают к ней?
— А потому, что ее нет здесь. — Орыся замялась и прибавила нерешительно: — Она в монастыре.
На лице монаха отразилось неподдельное изумление.
IV
— Как! Гетманша в монастыре?! — воскликнул странник. — Да что же ее заставило в монастырь уйти? Господи! Такая молодая да хорошая, ей бы только жить и радоваться, да и гетман любил ее без души.
Орыся досадливо махнула рукою.
— Я доподлинно не знаю, с чего она в монастырь ушла, а говорят люди такое, что не гораздо и повторять.
— Ох, ох, голубка! — вздохнул нищий и закивал головою. — Людям не верь! Чего только люди не набрешут. А за гетманшу грех и дурное слово сказать, Божья душа, Божья душа! — и нищий рассыпался в похвале гетманше.
Орыся с досадою слушала эти расточаемые нищим похвалы. Она знала причину удаления гетманши в монастырь и, хотя не видала самой гетманши в лицо, но и по слухам была сильно вооружена против нее, а потому ей было чрезвычайно досадно слушать восхваления нищего и хотелось сказать ему, что все это совсем не так, что гетманша далеко не святая и не Божья душа, что она только прикидывалась святой, а на самом деле грешила еще хуже других грешниц; ей хотелось рассказать монаху об истинной причине удаления гетманши в монастырь, но вместе с тем какой-то внутренний голос шептал ей, что этого не следует говорить.
А между тем нищий, словно подразнивая Орысю, все усиливал и усиливал свои похвалы.
Досада охватывала Орысю. Словно какой-то буравчик забуравил у нее в сердце. И почему она, в самом деле, должна скрывать проделки этой женщины? Через нее столько несчастий произошло, а ее еще и покрывать все должны! Нет, пусть же хоть святою ее не считают. И Орыся произнесла вслух:
— Эх панотче, панотче! Не все то золото, что блестит!
Монах устремил на нее полный изумления взгляд. Это
изумление подзадорило Орысю еще больше.
— Вот вы думаете, — продолжала она, — что гетманша спасаться в монастырь ушла, а я скажу вам, что и не сама она ушла, — ей, я думаю, в монастырь так же хотелось, как мне в пекло, а услал ее силою гетман.
— Гетман?
— Да, гетман! Были такие дела.
Еще с минуту Орыся боролась с желанием рассказать решительно все, но устремленный на нее недоверчивый взгляд странника окончательно заставил ее решиться, и, понизив голос, Орыся передала монаху все: что гетман «надел на гетманшу черную рясу» за то, что она изменила ему и что причиной этой измены был какой-то полковник с левой стороны Днепра, что гетман, узнав об этой измене, чуть с ума не сошел, хотел было убить гетманшу, да передумал, услал ее в монастырь, а сам теперь до сих пор нигде себе места не найдет.
В романе «У пристани» — заключительной части трилогии о Богдане Хмельницком — отображены события освободительной войны украинского народа против польской шляхты и униатов, последовавшие за Желтоводским и Корсунским сражениями. В этом эпическом повествовании ярко воссозданы жизнь казацкого и польского лагерей, битвы под Пилявцами, Збаражем, Берестечком, показана сложная борьба, которую вел Богдан Хмельницкий, стремясь к воссоединению Украины с Россией.
В романе М. Старицкого «Перед бурей», составляющем первую часть трилогии о Богдане Хмельницком, отражены события, которые предшествовали освободительной войне украинского народа за социальное и национальное освобождение (1648-1654). На широком фоне эпохи автор изображает быт тех времен, разгульную жизнь шляхты и бесправное, угнетенное положение крестьян и казачества, показывает военные приготовления запорожцев, их морской поход к берегам султанской Турции.
Главный герой повести — золотарь Семен Мелешкевич — возвращается из-за границы в Киев. Но родной город встретил его неутешительными новостями — на Семена возведена клевета, имущество продано за бесценок, любимую девушку хотят выдать за другого, а его самого считают казненным за разбойничество.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.