Руимо. Пришедшая - [35]
— Тогда мы возвращаемся?
— Ещё чего! Будем надеяться, что тебя заметят не сразу.
Атарегам стремительно набирал скорость. Деми никогда не думала, что её тело способно на такое. Выходит, он не лгал, когда говорил о силе.
— Атарегам, куда ты ведёшь меня?
— В Ядовитую Топь.
Высокие стены Бастиона исчезали за спиной всё стремительнее. Когда они окончательно скрылись из виду, Атарегам сдержал слово.
— Беги дальше в этом направлении, — скомандовал он.
Привычные ощущения возвращались, а вместе с ними — жар и напряжение: казалось, мышцы в ногах вот-вот лопнут.
Было темно и холодно. Ветер выл, приносил запахи и звуки, очень неприятные и враждебные. Когда глаза окончательно привыкли к темноте, передвигаться стало проще.
— Быстрее, — подгонял Атарегам, но быстрее она не могла, хоть и стала выносливее раза в четыре. Спустя час-полтора Деми почувствовала отвратительный, едкий запах.
— Уже близко, — довольно заметил Атарегам.
Через несколько минут впереди показалось болото, конца которого видно не было. Смрад, который впоследствии Деми возненавидела, исходил именно отсюда: казалось, в этой мерзкой, тёмной и вязкой воде гнили и продолжают гнить тысячи трупов. От вони слезились глаза, дышать было невозможно.
— Нам обязательно быть здесь? — спросила она, зажав нос.
— Топь — аномальная зона, не поддающаяся сканированию. Здесь тебя без специальных приспособлений и навыков не почувствует и не найдёт никто: ни друг, ни враг. Для нас, на мой взгляд, идеальное место.
— Эх…Не охота умирать в этом паршивом болоте, — сказала она, с отвращением глядя по сторонам. Атарегам приободряющим тоном поспешил заверить:
— Не сегодня, и не здесь.
Вступать в зловонную воду желания не было. Вспоминая, как Анита учила распределять энергию по телу и опираясь на недавний опыт с Бастионом, она попыталась направить её к ногам, чтобы прыгнуть дальше, чем обычно. На удивление, всё получилось: преодолев с разбега расстояние в четыре метра до следующего островка, она обрадовалась и двинулась дальше. Атарегам даже сумел выдавить из себя похвалу. Однако, полностью управлять прыжками не получалось: не контролируя приток силы, она то и дело попадала в колючие кустарники и острые ветви небольших деревьев, в отдельных местах походивших на колья.
— Пригнись, — вдруг сказал он. Приняв упор лёжа, Деми осталась недовольна тем, что испачкала ладони и одежду.
— Смотри прямо. Прямо! Проклятье.
— Что я должна увидеть?
Впереди было лишь болото да сухие деревья. Ветер исчез и наступила тишина, которую изредка нарушало бульканье гнилой воды и поскрипывание сухих стволов.
— Всё же, видение глазами человека имеет недостатки. Учту.
Впереди что-то промелькнуло. Нечто большое и почти прозрачное двигалось прямо на неё, плавно и совершенно беззвучно.
— Что это? — Деми прижалась к земле в надежде, что тварь, похожая на призрака, её не заметит.
— Бесформенный. Этот — один из примитивных, убей его.
— Ты шутишь? Как!?
— Делай, как говорю.
— Но…
— Замолчи! — прорычал он, и Деми рефлекторно прижала ладони к ушам: слишком громко. — Ты сделаешь это — хочешь, или нет. Сейчас ты кое-что вспомнишь. Не сопротивляйся.
Почувствовав, что он перебирает её воспоминания, она не стала этому препятствовать. На мгновение два разума слились воедино, и Атарегам передал ей часть своих инстинктов и воспоминаний. Когда странный обмен опытом закончился, девушка ощутила себя совершенно по-другому. Силы и ловкости к утомлённому телу не прибавилось, но перед глазами тут же появились странные, короткие обрывки воспоминаний: как правильно держать меч, распределять энергию, парировать атаки, а вместе с ними — новые, ещё не понятные инстинкты и странные ощущения.
— Чего ты ждёшь? — уже спокойно спросил он. — Пользуйся тем, что я подарил.
Деми, ничего не ответив, обнажила клинок средней длины и двинулась к бесформенному. Атарегам заметил, что уверенности в ней заметно прибавилось, но и это обращение она проигнорировала; опьянённая внезапным прозрением, она перестала его замечать: крупица полученных знаний показалась невероятным могуществом.
Оказавшись перед размытым силуэтом бесформенного, Деми уверенно шагнула вперёд и нанесла свой первый удар. Мимо. Затем второй, третий и четвёртый. Все они не попали в цель, а последний и вовсе прошёл сквозь полупрозрачное тело. Ростом бесформенный был около двух с половиной метров, а вместо лица Деми разглядела чёрную маску с застывшей безразличной гримасой.
— Что ты машешь руками, как кура крыльями? — рассмеялся Атарегам. В этот момент твари наскучила игра, и та решила атаковать: из тела мигом выросла непропорционально огромная рука и с сокрушительной силой ударила вниз. От этой атаки Деми уклонилась, но второй молниеносный удар она не ожидала. Атарегам, взяв контроль над телом, уклонился и отпрыгнул назад.
— Что ты делаешь? — возмутилась Деми и, придя в себя, уклонилась снова.
— Нет, это ты — что делаешь? Конечностями не дорожишь? Соберись!
Дважды уклонившись, она сделала выпад и отсекла материализовавшуюся руку бесформенного, но он без труда отрастил новую. Получив удар в правый бок, Деми отлетела и упала в зловонную воду. Стараясь не наглотаться этой дряни, она попыталась подняться, но снова ощутила холод по всему телу.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.