Руигат. Схватка - [29]

Так что когда лекарь занялся ранеными, он почти сразу же начал громко ругаться:

– Чего ж вы раны-то не промыли, дуры! Эвон как загноилось все… А чего здеся не прижгли?

Но для столпившихся вокруг него девушек все его крики были совершенно непонятны. А потом начался настоящий ужас!

– Бл… блы-ы-ыхх… – Анакроет выскочила из норы первой. И опорожнила желудок сразу же за занавесью, частично изгваздав и ее тоже. Впрочем, остальные сумели вытерпеть ненамного дольше. Самой Тэре тоже не удалось продержаться до конца обработки даже одного из раненых. Ну никаких сил не было смотреть на то, как этот… этот… это чудовище, поводив над костерком лезвием своего грубого ножа, бесцеремонно кромсает воспаленные раны и пальцами выгребает оттуда скопившийся гной. А затем все так же равнодушно срезает на живую распухшие, кровоточащие края раны, только слегка кривясь во время очередного болезненного крика «оперируемого». Еще и бурча при этом:

– Ну чего орешь-то как резаный, горро… Будто соплюшка, когда ей целку ломают… Да утихни уж, а не то сейчас как врежу рукоятью ножа по башке – живо заткнешься!

После окончания «операций» над всеми четырьмя пациентами лекарь вылез из норы с крайне недовольным лицом и, с высокомерным видом приняв от Тэры деньги, покачал головой:

– И как это вы их так запустили-то, бабы? Даже не знаю, кто из них и оправиться сможет. У всех, почитай, «багрянка» пошла.

– То есть? – уточнила Тэра. – Что вы хотите этим сказать? Вы не сможете их вылечить? Зачем вы тогда их так мучили?

– Э-э, девонька, кто может сказать, выздоровеет человек или нет? Небесные если только… А вот то, что без лечения они точно сдохнут – я могу сказать совершенно точно. Как же вы их сумели до такого состоянии довести-то?

– Ну… – Тэра слегка смутилась. – Мы просто не знали, что нужно сделать…

– Не знали? – удивился лекарь. – Вы что же, никогда в детстве ссадин не получали, кожу об торчащую арматурину не рассаживали, животом не маялись? Ты мне тут ерунду-то не говори. Дети уже в пять лет знают, что ежели какая царапина, так ее первым делом промыть надо. А ежели туда еще и грязь попала, так не только промыть, но еще и попутник к ней привязать. Или соком жлиности всякую гадость вытравить… – Он сердито поджал губы, а потом развернулся к Тивиль и… размахнувшись, довольно чувствительно приложил ее по попке. После чего осклабился и произнес: – Ну, пошли, красавица, пошли, мне уже не терпится твои ножки себе на плечи закинуть…

Тивиль изумленно посмотрела на него.

– Как вы?.. Вы зачем меня ударили?

Лекарь скривился.

– Ой, ладно честную из себя корчить. Честные передком не расплачиваются. И в норах не живут. Пошли уж…

Когда стройная фигурка Тивиль и безобразная лекаря скрылись за кучей обломков, у Тэры отчего-то сжалось сердце, и ей нестерпимо захотелось броситься за ними и, схватив девушку за руку, сказать лекарю, что они разрывают договор. И что они готовы заплатить деньгами, сколько он скажет, не сразу, конечно, однако все до последней монетки, но Тивиль никуда не пойдет. Пламенную даже качнуло вперед… но она сумела пересилить себя и остаться на месте. Деньги, деньги, деньги… Нельзя давать несбыточные обещания. Вчера был первый раз, когда они сумели заработать эти практически никчемные в нормальной цивилизации, но имеющие гигантское значение в этой, обломки прошлого. А ведь лекарь сказал, что без лечения ребята умрут. Значит, очень вероятно, его придется приглашать еще раз, а то и не один… И Тэра осталась на месте. Как же потом она корила себя за это…

– Снимите ее, – глухо произнесла Пламенная, отворачиваясь от висевшего тела. Столпившиеся за ее спиной плачущие девушки вздрогнули, а затем Эмерна тихо прошептала:

– Я… мы… мы не сможем.

Тэра зло стиснула зубы и, сделав шаг к повесившейся, извлекла из-под рваного подола своей юбки заточенную о камень железную полоску с обмотанным тряпками концом и принялась перерезать веревку. Веревку было жалко, но чтобы ее сохранить, надо было сначала приподнять труп девушки, ослабить узел, а затем еще и распустить стянувшую горло петлю. Одной это сделать было невозможно, а Пламенная очень сомневалась в том, что кто-то кроме нее рискнет прикоснуться к трупу.

…Обратно Тивиль вернулась только через три дня. Вечером. Когда девушки уже пришли с работы. Ее привел лекарь. Привел, потому что идти самостоятельно девушка не могла.

Когда Тэра, занимавшаяся стиркой ветхих тряпок, которыми их в этот день облагодетельствовала очередная работодательница, вследствие чего Пламенная и торчала снаружи, увидела раздувшееся, покрытое темно-фиолетовыми гематомами лицо Тивиль, то не смогла сдержать крик… на который мгновенно отреагировали и остальные, дружно высыпав из норы.

Лекарь, почти тащивший девушку на себе, осторожно усадил ее на камень и покаянно развел руками.

– Так это… из банды Ургума пришли, значить… ранетый у них был… ну они и… вот.

– Что? – хрипло выдохнула Тэра, не сразу осознав слова этого урода.

– А чего она кочевряжилась-то? – сварливо возвысил голос лекарь. – Со мной-то эвон как спокойно пошла. И потом того… старалась. А с ургумовскими нос воротить начала. Вот они разозлились!