Рухнувшие надежды - [91]

– Подтверждаете? – спросил он у родственниц.

Те активно закивали, выглядывая из-за стойки, явно боясь посмотреть в сторону дебоширов.

– Понятно, идите сюда, читаем протокол и расписываемся. Теперь вы трое, – это уже нам.

Мы все по очереди расписались.

– Вы уж извините за такое «гостеприимство», – обратился капитан ко мне, убирая тетрадь в планшет, – можете подать на них заявление в городской суд, показания свидетелей у меня есть, часть штрафа, взысканная с них, в этом случае будет выплачена городом вам. А пока они пятнадцать суток уголек на котельной покидают.

– Хрен с ним со штрафом, – влез Иваныч, – в следующий раз я их просто пристрелю, земля чище будет.

– Ну это вам решать, – улыбнулся капитан и обратился у же к браткам: – Слышали, придурки? В следующий раз вас просто пристрелят. Поднимаетесь и топаете к выходу, там вас уже конвойные заждались.

Постанывая, арестанты поднялись и со связанными сзади руками вышли на улицу, где их, бесцеремонно подталкивая, повели куда-то два дружинника с красными повязками на рукавах. Капитан вышел следом.

– Просто замечательно начался день, – присел рядом Иваныч и закурил, – девчата, а плесните мне тоже кваску, пожалуйста.

Младшая засуетилась, за стойкой зазвенела посуда, забулькало, и через несколько секунд она выплыла из-за стойки с двумя кружками и протянула их Алексею и Иванычу.

– Спасибо, дочка, – поблагодарил Иваныч и залпом осушил кружку. Холодный квас возымел свой эффект, «шибанув в нос», и Иваныч зажмурился. – Ох! Хорошо. Ну… теперь рассказывайте, чего уж торопиться.

Они были сестры, Маша – старшая и Дарья. До волны так и работали здесь, на почте, мать умерла при родах Дарьи, и отец воспитывал их сам. После волны отец погиб, защищая свой дом от толпы голодных выживших, что приходили в город и сбивались в банды, его просто забили насмерть, сестры неделю прятались на чердаке, пока военные не навели сносный порядок. Потом друг их отца пристроил сестер работать на рынке и вести учет сборов от торговли. А рынок «отошел» одному из каких-то местных авторитетных мужиков. Девушки, так сказать, «мед с молоком», и за ними не преминули ухаживать братки разного уровня и «веса». А потом хозяин рынка сменился, по причине внезапной и «загадочной» смерти, на другого не менее авторитетного местного мужика. И все бы ничего, но один из слишком умных бандюков воспылал страстной любовью к девчонкам, причем к обеим и подставил их перед хозяином, устроив приличную недостачу по выручке, а затем как «спаситель» внес недостающую сумму в кассу. Но кто-то среди братвы по пьянке проговорился про этот финт, и «умник» был наказан… насмерть. И опять вроде все начало налаживаться, только вот у этого «умника» была куча родственников в Лунево, и так как авторитетному человеку предъявлять претензии за родственника они посчитали за моветон при современных раскладах, то ничего не оставалось делать, как начать портить жизнь сестрам. Поджечь их дом было уже две попытки, и куча прочих существенных неприятностей на гране риска для жизни.

– Да… – протянул Иваныч, – ну и на хрена вам шлюпка?

– Мы уплывем, в Лесной… Сами, тайно, так нас не выпустят, у Матвеевых везде родственники и связи.

– Глупые, вы хоть представляете, сколько вам плыть?

– Не важно, если они уже сюда как на работу приходят…

– Эти? – спросил я, указав на себе на шишку.

– Да, а тот, что повыше, тоже Матвеев. На пароме, что выше по течению, ходит, на другой берег тоже не перебраться, там их дед работает, так-то можно было хоть пешком уйти. А после сегодняшнего вообще нам тут не жить.

– Да что ж это, а милиция… дружина? Суд тут этот ваш?

– Вы не понимаете… у них тут большая семья. Этих двоих уже завтра отпустят.

Иваныч посмотрел на меня, я кивнул в ответ, и он спросил:

– Вам собираться долго, чтобы уехать отсюда насовсем?

– У нас уже все собрано давно, только пассажирами нас не выпустят, с таможни сразу сообщат, кому надо и нас в море потом догонят и утопят… или этим «сомалийцам» заплатят, чтобы утопили.

– Ну, тогда делаем так…

После разговора с сестрами мы с Иванычем отправились сразу к пакгаузу в так называемый «военторг». Алексея пришлось оставить на бывшей почте, во избежание, так сказать, возможных эксцессов. Внушительного размера склад, длиной метров в триста, в стенах которого вдоль путей были ворота через каждые 20 метров. Несколько ворот были открыты, и мы зашли в ближайшие от станции, где уперлись сразу в здорового парня с автоматом и в разгрузке на голый торс.

– Покупатели? – без эмоций на лице спросил он.

– Да, – ответили мы практически хором.

– Сюда, – указал он подбородком на дверь напротив.

Завсклада, как представился нам полный, потный и лысый старший прапорщик, сразу поинтересовался о том, что нас интересует.

– Бензин, 92-й желательно, конечно, – ответил Иваныч.

– Десять за двадцать литров.

– Значит сто за бочку, – уточнил я.

– За бочку восемьдесят пять, вроде как опт, – ответил прапор.

– А за шесть бочек?

– Хм… вас только бензин интересует?

– Не только. Оружие и патроны еще интересуют.

– АКСы по 80, новые совсем, АКМы по 40, пистолеты дорогие, мало их…ПМ по 80, ПММ по 100… есть еще старье вроде СКС, АК-47, ТТ… это все по десятке.