Рудники минотавра - [33]

Суровое лицо Гарда прорезала маленькая улыбка.

— Я толком не познакомился с тобой, юноша, но мне по душе твой подход. Похоже, у тебя в костях достаточно железа. Какой у тебя дружественный вид?

— Снежный волк.

— А, — сказал Гард понимающе, — это все объясняет.

— Я согласен с Рэтом, — подал голос Кол. — По-моему, Конни нормальная — что бы она ни делала. Мне просто придется добавить к своим тренировкам несколько новых приемов — чтобы уворачиваться от молний, если они снова полетят в моем направлении.

— Никогда не считал, что с ее стороны это было необоснованно, — добавил Мак, подмигнув сыну, — ты и меня часто просто бесишь. Вероятно, молния — это то, чего ты заслуживал.

Атмосфера заметно разрядилась, когда один за другим собравшиеся стали выступать, чтобы подтвердить, что принимают опасность, которой подвергаются, поддерживая Конни. Единственным человеком, которого они еще не выслушали, была сама Конни. Гард повернулся к ней:

— Видишь, какие у тебя преданные друзья, Универсал. Позволишь нам помочь тебе найти разгадку твоей тайны?

В душе Конни боролись противоречивые чувства. Разумеется, она была благодарна, что они все выступают в ее защиту и что уже заявили о том, что принимают ее такой, как есть, что бы это ни значило. С другой стороны, она не хотела подвергать их опасности. Никто из них не понимал, во что они ввязываются. Она не могла навлекать неприятности и на их головы. Они и так уже ради нее поставили под угрозу свое членство в Обществе; она не хотела просить их о чем-то еще. И не хотела открываться им. Она съежилась и разглядывала свои руки, стиснутые на коленях, не осмеливаясь поднять глаза.

— Снова она валяет дурака, — весело сказал Рэт. — Всегда можно понять, когда Конни хочет спрятаться от всех нас: она сидит тихая и несчастная.

— Ш-ш-ш! — сказала миссис Клэмворси.

— И правда, Рэт. Не у всех чувствительность, как у камня, в отличие от тебя, — сказал Кол.

— Тут я мог бы возразить, — сказал Гард, но и он улыбался. — Я бы сформулировал это иначе, чем наш юный друг, но действительно пора Универсалу перестать закрываться от нас: группа Универсалов всегда этим грешила, и именно в этом скрыты корни многих неудач Общества. Ей следует помнить, что, хотя ее дар и является особенным, он всего лишь более расширенный вариант того дара, которым обладаем мы все. Всем нам приходится убеждаться в том, что в нас есть как прекрасное, так и безобразное.

Слова Гарда напомнили Колу о его прошлогоднем опыте в качестве посредника Каллерво. Он понял, что мог бы помочь ей, поскольку сам столкнулся с чем-то подобным.

— Послушай, Конни, — сказал Кол, краснея от того, что приходится высказываться перед всеми собравшимися. Он держал эту информацию при себе и не собирался делиться ею с другими. — Я тоже в прошлом году причинял страдания другим. Ты спасла меня от этого, так что знаешь, о чем я говорю. Тебе кое-что известно о том, во что я тогда превратился. — Он сделал вдох. — Когда Каллерво превратил меня в воина, я обнаружил, что часть меня — хотел бы я, чтобы этой части не существовало! — так вот, часть меня любит проливать кровь и причинять страдания. — В комнате повисла тишина, но Кол нашел в себе мужество продолжать: — Мне пришлось признаться себе, что эта жажда всегда была со мной. Ее необходимо подчинить себе, так что я стараюсь контролировать ее, прежде чем она овладевает мной. — Он подошел к ней и присел на подлокотник ее кресла. — Ты должна прекратить считать себя исключительно плохой или исключительно опасной. Ты должна позволить нам помочь тебе — так, как ты однажды помогла мне.

Конни подняла голову и встретилась глазами с Колом. Она помнила холодного юношу Колина и напуганного малыша Кола, которого она спасла от рабства у Каллерво. Было смело с его стороны признаться в этом самому. Ей придется найти в себе такое же мужество.

— Ну, хорошо, хорошо, — неуверенно сказала она. — Сдаюсь. Вы все принимаете меня такой, какая я есть. Я только надеюсь, вы знаете, что делаете.

Эвелина вытащила Конни из ее угла.

— Вылезай оттуда, — сказала Эвелина, — нечего прятаться в тени: нам предстоит много работы. С чего начнем? — Она вопросительно взглянула на Гарда.

— Думаю, я знаю, — призналась Конни. — Наверное, мне нужно взять Гарда с собой в подземный мир.

Несколько дней спустя небольшая компания членов Общества направилась к рудникам. Гард отказался ехать в коляске мотоцикла доктора Брока, ссылаясь на то, что от такой близости к земле ему становится дурно. Ведь его связь с землей так быстро прерывалась и восстанавливалась вновь, что у него кружилась голова. Конни было видно, как Гард держится за доктора, обхватив его за талию. Голова гнома скрывалась под запасным шлемом, а морщинистые конечности были спрятаны под кожаными ботинками и перчатками. На втором мотоцикле ехали Мак и Кол, которые вызвались отгонять любопытствующих.

— А где Рэт? — спросила Конни, когда они сбавили скорость, повернув на ухабистую дорогу, ведущую к коттеджам. — Я думала, что он тоже хотел поехать.

— Он и хотел, — ответил доктор Брок, — но я убедил его, что в этот раз лучше ему остаться и отвлечь свою семью, чтобы они не помешали нам. Твой брат уже вернулся в школу, так что поблизости никого не должно быть. Гораций увез Хью на лодочную прогулку.