Ручей Лающей Собаки (Суурэн Ытэрэр) - [17]

Но страхи отошли, и на Сергея навалился голод.

Обед был роскошным — последний раз так вкусно он ел в аэропорту Якутска, в кафе на втором этаже. Тут тебе и горбуша консервированная, и ветчина прессованная, и хлебцы горчичные…

Поедая вкусности, Сергей изредка бросал взгляды в сторону лежащего. И вдруг чуть не подавился, поймав яростный, страшный в своей ненависти взгляд очнувшегося врага. А что это был враг, он перестал сомневаться после попытки того завладеть его стволом.

— Что уставился, образина? Жрать будешь? Если будешь — покормлю, мне не тягость. Не стесняйся — еды у меня много. Гм! Да не смотри ты так страшно — пуганый я. Ты лучше скажи, зачем геолога-то убил, а? — говоря это, Сергей продолжал аппетитно истреблять ветчину.

Враг молчал. Тогда Сергей, вытирая на ходу рот обрывком старой газеты, подошёл к кровати и, присев в ногах лежащего, уставился на него, чувствуя, как начинает звенеть в ушах.

— Ладно, скот. Жрать ты не хочешь. Тогда мы поставим вопрос по-другому. А жить ты хочешь?…  — осклабился Сергей и достал нож.

Лежащий вздрогнул и внимательно посмотрел на Сергея. Бледность от потери крови на его лице сменилась синевой испуга. Глаза расширились, правая рука дёрнулась в попытке прикрыться.

— Я сейчас тебе дам таблетки, а то «кони двинешь», ненароком. Как же я потом всё узнаю? Правильно я говорю? — Сергей открыл сумку и начал рыться в ней, выбирая необходимые лекарства.

— Это тебе антибиотик — рана у тебя ещё та. Это тебе анальгин — скоро больно будет. Это тебе корвалол, три таблетки сразу — седатив, просто надо. Жгут я тебе через час ослаблю. — Сергей выбирал таблетки и складывал их на матрац. Когда набралась приличная кучка, и исчерпались его познания в медицине, он сходил за водой и всыпал всё выбранное в рот врага, дав запить.

Немного погодя, когда лекарства стали действовать, Сергей ещё раз, теперь уже более внимательно, осмотрел тайник. Как он и думал, среди прочего, лежали документы на имя Завгороднего и несколько маркшейдерских карт. Некоторые из них были очень старые — тридцать восьмого и сорок первого года съемки. Они-то и привлекли внимание Сергея. Значки около условных изображений шурфов были просто потрясающими!

— Да здесь не клад — пещера Алладина отдыхает! — восторженно шептал он, лихорадочно перебирая пожухлые листы кальки. — Богатство ужасающее! Да, милый мой, именно так! Но сдыхать за него…  Эх, геолог, геолог…

X

Ночь прошла спокойно. По крайней мере, для Сергея, так как раненый всю ночь стонал, сучил связанными ногами, что-то бормотал в полусне…

Утром Сергей сделал ему перевязку, присыпав раны растёртыми таблетками антибиотика, хмуро наблюдая, как вокруг этих дыр и кусков растёт, расползаясь, краснота.

Проглотив очередную порцию таблеток, раненый неожиданно заговорил.

— Слушай, мужик! Давай с тобой договоримся, а? Золото ты видел — бери себе половину. Погрузим всё на лодку, отвези меня к трассе, я там уйду, а тебя не сдам. С этим металлом ты на всю жизнь король! Я тебе и адреса на материке всех барыг серьёзных солью — обналичат за милую душу! — он рассказывал это быстро, почти не задумываясь. — Адреса у меня все здесь, вон куртка висит — там они, в подкладке. Что молчишь?! Весь металл бери — только отвези к трассе. Кончусь я тут…

Он ещё долго говорил, то наседая, то вдаваясь в рассуждения, то начиная канючить и давить на жалость, а потом уснул, уставший.

Днём, когда раненый проснулся, Сергей начал задавать ему вопросы. Он узнал, что пришельца зовут Эдик и ему сорок три года, что он пришёл на прииск с колымской трассы, и что случайно наткнулся здесь на геолога, которого обманул. А потом убил на месте рабочей промывки золота, увидев, какие содержания этого металла были в песках Ручья Лающей Собаки. И как от поисковиков сам прятался, где труп сначала прятал…

Но главное было не это!

Убитый показал пришлому, где стояла на прииске обогатительная фабрика (а по сути — крошечный цех), которая доводила до кондиции золото, добытое на шахтах прииска. И работала эта фабрика почти двадцать лет без перерыва. А потом, в период развала, сгорела. Оборудование вывезли или бросили, а вот трубы и грязь всякую от передела руды, не тронули. А золота там!!!

— Вот оно что! Песок-то рудного золота! Поэтому он такой…  крупицами остренькими! Не россыпь, а руда! Ах, я дурак старый! И как не догадался сразу?! — Сергей огорченно вздохнул.

Рассказывать раненый закончил поздним вечером, пережив за этот период две засыпки лекарств. Помолчав, он попросил Сергея развязать ему ноги, мол, куда он с такой раной. Сергей, подумав несколько мгновений, выполнил его просьбу, с интересом наблюдая, что тот будет дальше делать.

Раненый, морщась и постанывая, начал сгибать и разгибать ноги, пытаясь таким образом восстановить в них кровообращение, но вскоре устал и затих, закрыв глаза. Сергей снова связал его ноги, но уже не так затягивая бинты — давал крови свободно циркулировать.

Между тем, наступал вечер, и пора было готовиться ко сну. Сергей зажёг свечку, расстелил на полу спальный мешок геолога, и подошёл к раненому.

— Давай, я тебе руку отвяжу, полежи так немного. Поесть тебе дам. Консервы вон любые есть. А на ночь снова привяжу — видел я тебя…  — снисходительно проговорил он.