Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц - [29]

– Значит, так, вы сейчас почитайте. Учить наизусть не надо. Говорите так, как вы разговариваете в жизни, чтобы было правдоподобно. Через десять минут начнем репетировать дело «Кролики на балконе».

– Думаете, не отменят съемки? – робко спросила полная пожилая дама.

– Конечно нет. За аренду павильона заплачено, – спокойно ответила Катя. – Это всего лишь технический перерыв на десять минут. Небольшая неувязка между автором и шеф-редактором. У нас такое бывает. Творческие люди всегда спорят. Такая у нас работа нервная, потому что очень творческая. Так что, господа артисты, не расслабляйтесь. Все шестнадцать запланированных сюжетов сегодня будут сняты. Никто никуда не расходится, интервью снимаем в самом конце, чтобы не задерживать Миловидова. Давайте включайтесь, читайте текст, через десять минут подойду, проверю готовность «Кроликов». За ними идут «Любители бани», потом «Брачный аферист». Остальные разбираются с текстом.

– Катя, – все же решилась робкая пожилая дама высказать наболевшее, – вы мне говорили, что для меня есть роль истца, а мне досталась роль свидетеля. За свидетеля платят меньше, и если я снимусь сейчас, то больше уже не смогу претендовать на главную роль.

– Главную? – не поняла Катя.

– То есть истицы или ответчицы.

– А, ну да, ну да… Через полгода уже можно. Я вам позвоню, – привычно успокоила Катя озабоченную проблемой выбора даму.

Но на этом вопросы не закончились. Они сыпались со всех сторон:

– И мне тоже позвоните?

– А мне?

– А заплатят нам сразу или после окончания съемок?

– Все после съемок. Я еще вернусь, пока готовьтесь…

Катя вырвалась из комнаты, где сидели, стояли, шумели, недоумевали участники программы «Судный час», плотно прикрыла за собой дверь и побежала к аппаратной. Оттуда все еще разносился оглушительный крик Оли Злобиной, не перестававшей возмущаться, что только она одна и работает, а все остальные неизвестно за что деньги получают.

На лестнице Катя столкнулась с виновницей внезапного переполоха, автором, с которым они работали в паре, Ладой Горской. Та была не то что расстроена, а скорее в недоумении. На телевидение она пришла недавно, а до этого работала в глянцевом журнале, где такое общение не было нормой.

«Злобина! Надо же так соответствовать своей фамилии. У нее это наверняка генетическое. Да, избаловалась я в глянцевом гламуре. Красота не может быть злой. Вот я там жизни-то и не знала. Зато теперь узнала. Попала из гламура на волчий конвейер. Оно мне надо было? Доработала бы в журнале и пошла бы в приличную компанию, с нормальными журналистами работать, а не с этой самодеятельностью», – чтобы не расплакаться от глупости и несправедливости, свалившейся на ее голову, мысленно ругала себя Лада. Ее сумбурный внутренний монолог оборвал чей-то взволнованный голос.

– Что случилось? Все же было нормально. Я запустила людей на площадку, ушла готовить следующую группу, а тут такой крик, – озабоченно запричитала, как всегда заведенная общением с толпой участников программы, редактор Катя.

– Ничего не случилось. Просто Злобина нашла повод отвести душу и выплеснуть какое-то застарелое раздражение на меня, как на нового человека. Видите ли, у ответчицы зубы золотые. У квартирной аферистки не может быть таких зубов. Почему не может? Она же не в кино снимается, а убалтывает бабулек на оформление пожизненной ренты. И вообще, что так орать? Я, в конце концов, автор, а не дантист. Автор пишет текст, а не подбирает исполнителей, – стараясь не выдать обиды в голосе, обрисовала ситуацию Лада. – Пойдем, кофе попьем. Она там надолго.

– Не получится. Вон уже бегут. Укротительницы строптивых. Сейчас увольнять будут.

На лестнице, ведущей в дальнюю аппаратную, где записывалась серия популярнейшего музыкального шоу «Вместо звезд», показались Алла Миркина и Лисовская, которую за глаза местные острословы прозвали оруженосцем. Что бы ни случилось, любая ситуация разрешалась только в присутствии Алисы. К этому все уже так привыкли, что даже, изменяя обыкновению, заведенному в женском коллективе, не обсуждали этот тандем, а если и обсуждали, то очень вяло, понимая старания начинающей карьеристки Алисы быть в центре всех событий, имея возможность иногда и влиять на них.

– Тебя не уволят, – поспешила успокоить бунтарка взволнованную Катю, зная, что у той отступных путей нет и она очень дорожит своей не требующей особой квалификации работой, за которую тем не менее платят вполне достойные деньги. – Я не стала ей напоминать, что подбор исполнителей – не мое дело. Так что ты – вне зоны гнева, а я и сама уйду, если Злобина передо мной не извинится. Насколько я понимаю, она даже не знает, как это делается. Что тут говорить, она и здороваться-то не умеет.

– Извиняться не будет, – успокаиваясь, согласилась Катя. – Это точно. Не тот человек. А «здрасте» свое адресует только персонам VIP. Остальные недостойны. Что поделаешь? Потомственная телевизионщица. Зачем тебе ее извинения? Брось, из-за ерунды терять работу? Поорут и утихомирятся.

– Для меня это не ерунда. Я такое хамство терпеть не намерена, я от него болею. С такими «аристократами духа» общаться – себя не уважать.