Рубиновый шеф - [50]

— Мила, ты кому говорила о моей поездке, мне так повредили все коммуникации, что от ядовитых веществ я ослеп на пару дней и ничего совсем не видел.

— Никому не говорила, — разве она скажет бывшему мужу Икару, что проболталась другу Валере, куда он уехал.

Мила примолкла, чаще была дома. Ходила на работу и не думала о муже и друге. Муж готовился к новой поездке. Валера часто не бывал дома, объясняя тракторными делами, и Мила не особо настаивала на встречах. Муж в очередной раз собрался уезжать с новыми приборами. Сборы были основательными и серьезными: приборы надо было проверить на работоспособность. Весь дом был покрыт проводами и деталями приборов, легкими сумками и палаткой. Просьба была одна:

— Молчи о треугольнике.

Муж Икар уехал. Его не было долго. Она его и не вспоминала, и не искала так он ее приучил. Встречи с другом потеряли свой смысл, ей и так дома было хорошо. Однажды Валера позвонил и сказал:

— Меня преследуют товарищи из милиции, постоянно спрашивают, а нет ли у меня ножа складного с бороздкой по лезвию.

Мила вспомнила про нож, лежащий на стиральной машинке, и к Валере совсем расхотелось ходить. Мужа Икара все не было. Отпуск его прошел, на работе стали спрашивать, где он. Просили написать бумаги на отпуск без содержания. Жизнь принимала таинственный оборот. В милиции сказали, что разыскивать мужа не могут, так как он уехал на поезде, и факт этот известный, искать от вокзала отбытия.

В милиции на вокзале, в архивах нашли, что в поезде, о котором спрашивала Мила, был убит мужчина без документов, раны ножевые, убийство не раскрыто, убитый не опознан. И тут Мила вспомнила, что со злости назвала Валере номер поезда и время отправления мужа в экспедицию… Кто же выходил с вопросами о ноже? Ответа на вопрос нет, почему не тронули Валеру? Может это совпадение и муж жив, а убили кого-то другого? Тогда почему его нет? Объявили Икара в розыск. Розыск длился ровно месяц.

Звонок из милиции:

— Мы сделали все запросы, его нигде нет, и среди мертвых не числится, закрывайте розыск.

Мила осталась одна, без мужчин. Валера затаился. Икар не появился.

А вот и дочь Карина вспомнила про мать Ингу Игнатьевну. Надоело ей жить в большой квартире, вот она и звонит:

— Мама мы к тебе приедем на пару дней.

— А потом на сколько?

Иногда Карина не хочет жить в особняке, не хочет жить в большой квартире Мирона, ей бы в комнату в маминой квартире вместе с дочкой, и под крылышко…

Карина приехала с очередного суда и сказала, что победила в важном вопросе. Ситуация такова, если начинать ее вспоминать со времен двадцатилетней давности. Тогда она в первый и единственный раз выкрасила волосы в белый цвет. Ей было 24 года. Ее улыбка была белозубой, зубы от природы ей достались ровные, красивой формы. Фигура у нее была как у породистого скакуна, она была достаточной высокой и стройной молодой женщиной. Карина шла в ста метрах от своего дома, мимо детской площадки. Именно здесь ее увидел крупный мужчина 32 лет от роду по имени Мирон.

И стоит машина Карины рядом с особняком, а она вызывает такси и едет к маме. Победила в семье — дружба. Накануне приезда няни с Аленой, Карина пошла и закупила продукты. На следующий день няня с Аленой была уже дома, когда с работы пришла мама Карины. Книжки и игрушки лежали повсюду в большой комнате, значит, приехала внучка, и навел свой порядок.

Карина рассказала маме, что произошло с прежней няней, красивой женщиной с педагогическим образованием. Няня умудрилась удалить родинку. На месте родинки у нее остался шрам в десять сантиметров. Последнее время она себя все хуже чувствовала, каждый синяк в месте ушиба разрастался на десять квадратных сантиметров. После осмотра врачей ей стали делать химию терапию.

Карина с детства помнила, что родинки удалять нельзя. Бабушка два дня наслаждалась заботой о внучке, квартира порядку не поддавалась, она с ней гуляла, и незаметно два дня прошли. Карина уехала и увезла с собой Алену. Через час после их отъезда все в доме было на своих местах, и тихо улыбался чистый пол. Семейная идиллия, вещь редкая и непостоянная, катить бочки на родных, все равно, что на себя грозу навлекать.

У бабушки Карины было проклятие: «Чтоб тебя дождик намочил!» И это проклятие вчера полностью сбылось в отношении ее.

Мать Карины протерла жидкостью стекла и зеркала, уснула минут на двадцать, ее разбудил звонок Карины:

— Мама, приезжай сейчас, посиди с внучкой, у меня есть дела.

У Карины от отпуска два дня осталось, встала отдохнувшей и полетела в платье выполнять свой долг, если сидеть в доме, то в платье удобней. Отпустила бабушка молодых по их делам, внучка спала.

Дочь Инги Игнатьевны пришла в себя. Она любила водные процедуры. Мужчина сидел рядом с ней — могучий, здоровый, некоронованный король местного значения. На нем было надето одно полотенце цвета розы. Какая разница, что было на ней. Она не королева. Он излучал мощь и слегка шалил полотенцем. Она сидела, нагло выставив колени по самый купальник. Они говорили о тренировках и питании, как светские люди.

Второй мужчина посмотрел на них, взял ковш и подлил воду на камни сауны. Пар поднялся и неназойливо поднял с места первого мужчину, который мгновенно покрылся испариной. Карине осталось наблюдать, как гигант, покачивая мышечной массой, покинул сауну. Теперь рядом с ней сидел мужчина крепкий, среднего роста и весьма разговорчивый. Он быстро рассказал о своих секретах похудания и выскочил из сауны.