Рубиновая звезда - [22]
А тревогу вселяло все: перемена в отношении к нему Любушко после обеда — еле уловимая, но все же перемена, настойчивое стремление академика втянуть гостя в обсуждение очень специальных вопросов. Лже-профессору потребовалась вся изворотливость, чтобы уклониться от этих, может быть, намеренных ловушек. Тревожило внезапное исчезновение Твердохлеба, которому председатель облисполкома поручил его сопровождать. Чутье подсказывало старому волку, что он висит на волоске.
Нужно было действовать. Но как? Убить Любушко? Сам лже-профессор понимал всю бессмысленность такого поступка. В сознании мнимого Кристева не укладывалась мысль, что такое ценнейшее открытие может быть не засекречено. Должна же иметься какая-то технология, значит — должны быть записи, дневники, формулы, словом то, что явилось бы для него «оправдательными документами». Фрэнк не любил платить деньги даром. Эти документы и следовало взять.
Придя к такому выводу, мнимый Кристев решил действовать не медля ни минуты. Сейчас Любушко, его сотрудники и гости, видимо, ужинают. Момент был благоприятным. Лже-профессор достал из портфеля диковинный инструмент, напоминавший тот универсальный консервный нож, которым, как уверяет прилагаемая для покупателей инструкция, можно не только открывать жестяные банки, но и заколачивать гвозди, шинковать капусту и, кажется, даже тачать сапоги. Впрочем, инструмент имел отнюдь не мирное, хозяйственное назначение: перед этим последним творением гангстерской техники не мог устоять ни один замок, даже сейф представлял не больше затруднений, чем коробка с крабами. Мнимый Кристев пощупал — хорошо ли выходит из ножен финка, скрытая под левым бортом пиджака (этим оружием снабдил его Щербань). Потом повернул выключатель и вышел из комнаты.
В двухэтажном доме, в комнате Любушко, горел свет, и это неприятно поразило мнимого профессора. Он решил попытать счастья в лаборатории, занимавшей правое крыло нижнего этажа. «Гость» обогнул дом и увидел еще одно освещенное окно. Так как окна в первом этаже были расположены довольно высоко, он встал на выступ стены, схватился за открытую раму и подтянулся. То, что лже-профессор увидел в комнате, поразило его, как удар молнии. Видение продолжалось две-три секунды, но отпечаталось в мозгу с необычайной яркостью и рельефностью. В кресле, в профиль к окну, сидел одетый в пижаму смуглый, черноусый человек — настоящий, живой Кристев. Перед ним на столе стояла серебряная ваза с рубиновыми плодами.
Выпустив раму, мнимый Кристев почти свалился па землю. У Безымянного (вернем ему прежнюю кличку) все спуталось в голове: «Рубиновая звезда», Любушко, дед Савчук, Кристев мертвый и Кристев живой, документы… На миг он предположил, что помешался. Даже волшебная таблетка не внесла просветления в запылавший мозг. Понятным стало одно: он разоблачен! Сейчас, сию секунду его могут взять. Безусловно, его уже подстерегают во флигеле или снаружи. Бежать! Исчезнуть!..
Прогуливаясь после обеда по саду, Безымянный составил себе четкое представление об его топографии. Одна из дорожек вела к калитке в дальней стене сада, за стеной пролегал тракт на Чаплынку, районный центр.
Отойдя от центральной усадьбы, Безымянный достал из кармана плоский футляр с гримировальными принадлежностями. При помощи специальной жидкости он торопливо отделил от лица усы. Ватка и жидкость из другого флакона избавили его кожу от смуглого оттенка.
Впереди черным прямоугольником на фоне белой стены выделялась глухая дверь. Безымянный устремился к ней. Но путь не был свободен: в нише, скрестив на груди руки и, как показалось Безымянному, ехидно улыбаясь, стоял дед Савчук. Он заметил «гостя», когда тог еще возвращался во флигель, и с этой минуты неотступно следовал за ним по пятам. Он видел, как мнимый Кристев заглядывал в окно, как уничтожал сходство с подлинным Кристевым… Последние сомнения старика рассеялись. Теперь, забежав немного вперед, он успел занять позицию у калитки.
— Куда изволите гулять… господин прохвессор? — осведомился дед Савчук.
— Иду в райисполком по срочному делу, — ответил Безымянный, стараясь придать осанке своей и голосу максимум внушительности.
— В райисполком? — протянул дед Савчук. — Та райисполкомовские писаря вже да-авно спят и десятый сон видют… Вертайте лучше назад, прохвессор.
— Ну, это дело не ваше, — резко сказал Безымянный. — Пустите, я тороплюсь…
— Не пущу, — спокойно отрезал дед.
— Что такое?! — Безымянный повысил голос. — Да как вы смеете?..
— Вертайте лучше назад, прохвессор, — повторил дед. — Не то зашумлю, — угрожающе добавил он.
— Да какое вы имеете право… Почему назад?..
— Усы поискать, бо обронили, — с нескрываемой насмешкой пояснил дед.
Безымянный понял, что дальнейшие объяснения ни к чему не приведут. Внезапно и стремительно выбросив вперед кулак, он нанес в лицо деду удар в практике бокса именуемый «прямым справа». Савчук пошатнулся, попятился, но на ногах устоял. В следующий миг он вцепился в Безымянного.
Завязалась борьба. Несмотря на свои девяносто лет дед Савчук был крепок, как дубовое корневище. Безымянный почувствовал, что имеет дело с нешуточным противником. Сперва старик начал даже брать верх. Ему удалось прижать Безымянного к земле лицом вниз.
