Рубиновая комната - [47]

– Я просто знаю, что инспектор Эрмитейдж ни на что не годен, – пожала плечами Виктория и решила сказать полуправду. – Кроме того, я полагаю, что Скотленд-Ярд пытается что-то скрыть.

– А как так вышло, что дворецкий стал ассистентом судебного медицинского эксперта? Вы ведь понимаете, мисс Бредон, что это весьма необычное сочетание двух профессий?

– Хопкинс – дворецкий до мозга костей, и его очень интересуют преступления, – Виктория протянула своему спутнику бутылочку лимонада. – Если бы он не стал дворецким моего отца, то, вероятно, ограничился бы тем, что скрупулезно следил за ходом раскрытия преступления в газетах и ходил на заседания суда. Однако таким образом он получил возможность вплотную заняться своей страстью. Мне кажется, что с тех пор, как мы начали свое расследование, он помолодел лет на пять. – Открыв бутылку, девушка сделала глоток лимонада. – Думаю, некоторые люди имеют профессиональные склонности, которые им очень подходят. Расскажите о себе.

– Мне очень нравится быть журналистом. Я люблю проводить исследования и писать. Собрать факты в одну статью – иногда это почти то же самое, что сложить мозаику. Сначала я вижу перед собой лишь отрывки, относительно которых я, однако же, не знаю, как они между собой соотносятся, потом вдруг начинает вырисовываться узор и все становится на свои места.

– Я представляю себе это как момент, когда я кладу фотографию в раствор проявителя и на ней начинают проявляться контуры. Сначала они очень нечеткие, видно лишь серые тона, потом они становятся четче, а затем проявляются все детали.

– Хорошее сравнение, – кивнул Джереми Райдер. Он проследил взглядом за судном, плывшим по Темзе в сторону моря. В клубах дыма порхали чайки, образуя серебристую паутинку из солнечного света. Мгновение были слышны только их крики. – Как уже говорил, я люблю свою профессию. Но иногда я жалею, что не родился раньше на век или два, не смог отправиться в море на паруснике открывать далекие континенты, джунгли и пустыни или, как Джим Хокинс, привезти пиратские сокровища с экзотического острова. Боюсь, во мне погиб неисправимый романтик, – и он снова усмехнулся. – Или во мне все еще живет маленький мальчик, мечтающий о приключениях.

– Я считаю, что мечтать о чем-то очень здорово, – улыбнулась ему Виктория. – Кстати, как маленький мальчик попал в Итон, если мне позволено будет узнать? Вы ведь упоминали в чайной, что знаете лорда Хогарта по этому учебному заведению.

– Можете говорить совершенно откровенно – я не похож на представителя высшей аристократии… – рассмеялся Джереми Райдер.

– Что ж, вы говорите с оксфордским акцентом, а не так, как высшая аристократия. Кроме того, обычно аристократы не работают журналистами.

– А как же лорд Керзон или Уинстон Черчилль, который, в конце концом, был внуком герцога?

– Лорд Керзон писал заметки о путешествиях, а Уинстон Черчилль был военным репортером во время Англо-бурской войны. Оба они не сидели регулярно за столом в редакции, – быстро отозвалась Виктория. – Я не хотела показаться невежливой, когда сказала, что вы не производите впечатления представителя высшего класса. Наоборот, я считаю это весьма положительным качеством. Я от своих родственников-аристократов с удовольствием отказалась бы.

– Не стану вас больше мучить. – Джереми Райдер откинулся на спинку скамьи. – Мой отец родом из старинной семьи адвокатов из Херефорда. В юности он искал приключений и отправился в армию. Судя по всему, тягу к приключениям я унаследовал от него, хотя никогда не испытывал желания стать солдатом. Во время Второй афганской войны мой отец и лорд Элджин сражались вместе. Они подружились, лорд Элджин стал моим крестным отцом. Поскольку у него не было детей, он видел во мне что-то вроде приемного сына и убедил родителей отправить меня в Итон. Школу оплачивал он. Годы обучения там ассоциировались у него с приятными воспоминаниями, кроме того, он хотел помочь мне и дать возможность хорошего старта. Мои родители тоже хотели как лучше. – Джереми Райдер вздохнул и скривился.

– Вам как представителю среднего класса там было непросто?

– Хоть по мне и не видно, я очень хорошо умею за себя постоять, – усмехнулся молодой человек.

– Я еще хорошо помню того парня, которого вы ударили во время демонстрации.

– Верно, а я уже и забыл. В Херефорде была банда уличных мальчишек, с которыми я часто ссорился. По сравнению с ними отпрыски благородных семейств были слабыми противниками. Я довольно быстро сумел снискать к себе уважение. Кроме того, я хорошо играл в регби, что придало мне дополнительных очков. Я благополучно пережил Итон, но не любил его. В отличие от того времени, что провел в Оксфорде. Там я наслаждался каждым днем.

– А что же вы изучали?

– Историю и английскую литературу. До того я год прожил в Германии, слушал в Берлине и Гейдельберге лекции по философии. Интересное было время, но не настолько вдохновляющее, как в Оксфорде. Я рассказал вам о своих мечтах. А вы? Полагаю, у вас есть и другие мечты, помимо того, чтобы найти подходящего мужа?

– Еще бы, – возмутилась Виктория, поспешно прогоняя из мыслей Рэндольфа. – Мне очень нравится заниматься фотографией… – Она была не в настроении говорить с Джереми о родине ее матери.