Рубиновая комната - [124]

Девушка поспешно захлопнула блокнот, поскольку в чайную вошел Джереми. Ей все еще было неприятно, когда другие люди видели ее рисунки.

– Простите за опоздание, – произнес Джереми. – Были проблемы на северной ветке метро. Мы можем идти?

– Да, с удовольствием, – согласилась Виктория, расплатившись за чай.

– Трудно было получить у комиссара разрешение на разговор с Уоллис? – спросила она, выйдя на улицу. Она снова чувствовала некоторую неловкость в присутствии Джереми, однако, к ее огромному облегчению, молодой человек этого не замечал.

– Сэр Артур был не в восторге, когда я предложил, чтобы вы сопровождали меня, однако я заявил, что Уоллис скорее доверится вам, бывшей заключенной, нежели мне, и это заставило его передумать.

– Кстати, за что Уоллис арестовали? – полюбопытствовала Виктория. – У меня не было возможности спросить ее об этом.

– Она примерно такая же боевая, как ваши соратницы-суфражистки, – рассмеялся Джереми. – Она ударила своего клиента, когда тот отказался заплатить ей.

– Это было довольно глупо со стороны того мужчины, – улыбнулась Виктория. – Когда увидите Уоллис, вы наверняка признаете мою правоту.

Тюрьма Холлоуэй находилась неподалеку. Здание из кирпича было построено в середине девятнадцатого века и представляло собой яркий пример перегруженной викторианской архитектуры. Когда ворота тюрьмы закрылись за ними, у Виктории едва не начался приступ паники. Словно почувствовав это, Джереми улыбнулся ей.

– Я выведу вас отсюда. Обещаю, – прошептал он на ухо девушке.

Виктория узнала некоторых тюремщиц, сопровождавших их и открывавших перед ними двери тюремных коридоров, однако женщины вели себя по отношению к ней словно чужие, и Виктория была им за это благодарна. Наконец их с Джереми провели в маленькую комнату на одном из верхних этажей. Там за изрезанным деревянным столом их уже ждала Уоллис. В маленькой комнате она казалась еще более высокой и массивной. Виктория и Джереми сели напротив нее, а две охранницы стали у дверей, поскольку это был не конфиденциальный разговор клиента и адвоката.

Окно было зарешечено. За ним Виктория увидела высокую стену, обвитую колючей проволокой. В этой тесной комнате девушке стало трудно дышать. Джереми коснулся ее руки, пытаясь успокоить спутницу.

Когда они только вошли, Уоллис смотрела на Викторию и Джереми отстраненно, однако теперь подалась вперед, уставилась на нее, в темных глазах полыхнул огонек – женщина узнала ее.

– Да ты же та самая изысканная дамочка, которая не испугалась Мойры, – прошипела она. – Ты что, шпионка? Почему тебя так быстро выпустили?

Обе охранницы испуганно кинулись к Уоллис, однако Виктория подала им знак не вмешиваться.

– Меня обвиняли в участии в покушении на жизнь короля, – пояснила она. – Но потом доказали мою невиновность. Поэтому и выпустили. Я ведь говорила тебе, что пытаюсь раскрыть убийство Молли, потому что оно связано с тайной моей семьи. Мистер Райдер, – она кивнула в сторону Джереми, – помогает мне в этом.

– Он что, из полиции? – Уоллис взглянула на Джереми с презрением.

– Да, я работаю на Скотленд-Ярд, – спокойно ответил Джереми. – И я действительно очень хочу раскрыть убийство Молли. Мы не причиним вам зла.

Уоллис снова откинулась на спинку стула, и Виктория была благодарна ей за это. Взволнованная арестантка выглядела очень грозно.

– Ты сказала мне, что более двадцати лет тому назад Молли помогла одной леди получить ребенка, – сказала Виктория. – Возможно, это никак не связано с убийством, однако может быть и так, что в этом кроется мотив убийства Молли. В любом случае, нам хотелось бы узнать об этом побольше, чтобы получить более четкое представление.

– Я ведь говорила тебе, что хочу, чтобы убийцу Молли повесили. – Уоллис взглянула на Викторию. – Но, возможно, мне перепадет кое-что, если я помогу полиции.

– Я сделаю так, чтобы время вашего пребывания в тюрьме, которое на данный момент составляет еще три месяца, сократили самое меньшее на четыре недели, – предложил Джереми.

– Хорошо. – Уоллис довольно осклабилась, обнажив неполный ряд зубов. – Тот ребенок еще вчера не шел у меня из головы. Дело было зимой, но точно год я не помню. Как я уже говорила, это было лет двадцать – двадцать пять тому назад. Тогда у Молли еще не было ее изысканного борделя, у нее в подчинении было всего три или четыре шлюхи, они работали на нее. И она еще тогда умела высмотреть особенно хорошеньких.

– Ты говорила, что дружила с Молли… – вставила Виктория.

– Да, помогла ей как-то раз, когда на нее на улице напал какой-то тип и хотел ограбить. С тех пор она время от времени приходила в маленький домик, который я снимала на Кэннон-стрит. Мы немного выпивали и болтали вместе. И вот во время одного из таких визитов я узнала, что одна из шлюх Молли, Дебра, еврейка русского происхождения, красивая как картинка, беременна.

– Еврейка русского происхождения, которую звали Дебра? – удивилась Виктория.

– Молли называла ее именно так. Возможно, по-настоящему ее звали иначе. – Уоллис убрала с лица прядь волос. – Не повезло, сказала я тогда Молли. Мужики не любят ходить к шлюхе, по которой видно, что она беременна. Это слишком сильно напоминает им о собственных детях, а некоторые просто боятся больших животов. Но Молли только радостно улыбнулась и сказала, что все улажено. Я, конечно, подумала, что она заставит Дебру избавиться от ребенка, но когда несколько недель спустя я снова зашла к Молли, то услышала плач новорожденного, и Молли была ужасно расстроена, потому что во время родов Дебра истекла кровью. Но вместе с тем она была весела. Это удивило меня. Мне было любопытно, и я зашла к ней снова через два или три дня. В гостях у нее была какая-то леди и еще одна женщина, похожая на служанку. Молли не слишком понравилось, что я их обеих видела, и она прогнала меня в соседнюю комнату. Но когда те дамы ушли, я спросила Молли, что это все значит, и она ответила, что у той леди не могло быть детей и поэтому она забрала младенца Дебры.