Рубиновая комната - [12]

Однако в кухне было тепло. В конце длинного стола уже стоял прибор для завтрака с фиалковым узором, который она так любила, блюдце с повидлом и тарелочка с серебряным колпаком сверху. На маленькой подставке лежал тост, который Хопкинс обычно делал на открытом огне с помощью трезубой вилки.

– Доброе утро, мисс Виктория, – Хопкинс склонил голову. – Вы позволите налить вам чаю?

– С удовольствием, и вы выпейте со мной чашечку.

– Если вам так будет угодно. – Таков был их привычный утренний ритуал. Хопкинс завтракал очень рано, однако всегда соглашался выпить чашку чая с Викторией. Вот и сейчас он взял в руки чайник. – Кстати, вчера вечером я смог передать ваше послание лично леди Хогарт. Она спрашивает, не зайдете ли вы к ней на ланч около одиннадцати часов.

– Чудесно, значит, после визита в «Морнинг Стар» я смогу поехать прямо в Хемпстед.

Виктория подняла колпак – под ним скрывалась яичница, которой Хопкинсу удалось придать круглую форму с помощью специальной формочки. Девушка переложила яичницу себе на тарелку и, намазывая маслом тост, заметила свежий выпуск «Таймс». На фото на обложке двое полицейских несли прочь от входа в парламент отчаянно сопротивлявшуюся женщину. Текст под фотографией гласил: «Суфражистки напали на полицейских. Министерство внутренних дел требует отнестись к мятежницам со всей строгостью». Были арестованы пятьдесят восемь женщин, принимавших участие в демонстрации, среди них были также Кристабель и Сильвия, старшие дочери Эммелин Панкхёрст.

– Ха, какое там напали! Полиция набросилась на нас с дубинками, – возмутилась Виктория.

Хопкинс откашлялся.

– Возможно, хм… Я хочу сказать, что менее провокационное поведение со стороны дам пошло бы на пользу их делу.

– Хопкинс, вы все еще живете в XIX веке.

– Минувшее столетие имело неоспоримые преимущества. Например, тогда еще эти отвратительные чатни, соусы и желе, изготавливаемые в промышленных масштабах, рекламу которых я, к сожалению, снова обнаружил на обратной стороне «Таймс», были еще не настолько распространены, как теперь. – Хопкинс отпил глоток чая. – Вчера, возвращаясь из Хемпстеда, я зашел в паб в правительственном квартале, чтобы поговорить с работающим там персоналом. Сэра Френсиса Сандерленда – мне кажется, я все точно запомнил – не любит никто. Его быстрый карьерный рост удивил всех.

– Кажется, у него хорошие связи, – Виктория проглотила и яичницу, и тост. Затем взяла еще один ломтик хлеба и намазала его маслом и желе. – Ах, как вкусно, – произнесла она, съев первый кусочек, – яблочное желе с добавлением имбиря и гвоздики, верно?

– …А также немного кориандра, корицы и бренди, – просиял Хопкинс. – Вчера мне посчастливилось купить в Ковент-Гардене недорогие яблоки. Поэтому я решил воспользоваться возможностью и приготовить желе. Я позволил себе привести рецепт в последней заметке, которую написал для своей колонки.

Туманную ночь сменило солнечное утро. Обычно Виктория ездила в редакцию на велосипеде, однако поскольку после этого она еще собиралась в Хемпстед, то села на Пикадилли на линию метро «Бейкерлоо», а на станции «Набережная» пересела на линию «Дистрикт-лайн». Сойдя на станции «Темпл-стейшн», она увидела на фоне ясного неба купол собора Святого Павла, а также башенки над порталом. По Флит-стрит с ее высокими зданиями в стиле неоготики катились кареты и повозки. Повсюду слышался приглушенный стук печатных станков. Виктория любила оживление, царившее на этой улице, где расположились редакции крупнейших английских газет.

– «Спектейтор», читайте «Спектейтор»! – крикнул мальчишка-разносчик где-то неподалеку. – Премьер-министр Кэмпбелл-Бэннермен отказывается принять делегацию суфражисток!

«Спектейтор» – это же та самая газета, на которую работает Джереми Райдер, – вспомнила Виктория. – Наверное, он написал о демонстрантках столь же нелестные слова, как и его коллега из «Таймс». Купив журнал, она отошла к ближайшему подъезду и с любопытством пробежала глазами передовицу, действительно написанную Райдером. Что ж, он описывал суфражисток как весьма боевых и суровых женщин, но писал также о том, что полиция вела себя так, как привыкли ожидать скорее от полицейских других стран, то есть очень неуважительно, если не сказать грубо.

«Возможно, мне все же стоило бы встретиться с ним, – размышляла Виктория, подбегая ко входу в “Морнинг Стар”. – Разговор с ним мог бы стать весьма занимательным».

Войдя в здание, она почувствовала запах типографской краски. Офис мистера Паркера, дежурного редактора, находился на третьем этаже – вообще-то это было скорее отделенное стеклом помещение в конце большого, заполненного сигаретным дымом помещения, где за письменными столами сидели мужчины и писали статьи – пером или на пишущей машинке.

– О, мисс Бредон… – Когда она вошла в заставленную шкафами комнату, невысокий мужчина с редкими волосами мышиного цвета поспешно поднялся со своего вращающегося кресла. – Надеюсь, вы принесли мне колонку миссис Эллингем? Моя жена в таком восторге от ее советов насчет того, как можно практически незаметно заштопать дырку в шерстяном пиджаке или пальто! И каждую неделю мы получаем не менее пятидесяти писем от женщин, которые с огромным энтузиазмом отзываются насчет ее советов и рецептов.