Рубин Карашэхра - [62]

— Я не хочу лететь назад. Я хочу остаться здесь.

Острые когти прикоснулись к его подбородку, заставляя поднять голову. Буллфер наклонился ближе, с жадным любопытством вглядываясь в его лицо. И Эмил понял, что сейчас на нем отражаются человеческие чувства: боль, отчаяние, тоска, немое обожание — все то, к чему Хозяин всегда испытывал странное, необъяснимое влечение.

— Я хочу остаться с тобой. Здесь, — шепнул Эмил, как завороженный глядя в огненные глаза демона.

— Что у тебя случилось? — с неожиданной мягкостью спросил Буллфер.

— Ничего, — солгал Эмил. — Я не хочу возвращаться. Мне хорошо в этом мире. Демону, который живет во мне, хорошо здесь. Там, дома, я чувствую постоянную тоску, мне тесно, тошно…

— Двойственным созданиям всегда тяжело, — произнес Буллфер задумчиво.

— А еще, — снова заговорил Эмил срывающимся голосом, — я скучаю… по тебе, отец.

— Не называй меня так, — сказал демон спокойно, почти без всякого выражения, но глаза его ярко вспыхнули.

— Но ведь это правда! Ты создал меня!

— Не создал… Немного усовершенствовал.

Правитель встал, отстранив настойчивые руки полудемона, наклонился, поднимая белый конверт, когтем перерезал шнурок, развернул пергамент и стал читать.

— Хозяин, — не выдержал Эмил, — это правда, что ты… что здесь у тебя сейчас живет ангел? И ты… уделяешь ему много внимания? А кое-кто утверждает, что ты очень к нему неравнодушен.

Не отвечая, Буллфер дочитал послание, сел за стол, достал кусок чистого пергамента, написал на нем несколько слов, аккуратно сложил и запечатал своей печатью, потом поднялся и бросил письмо Эмилу.

— Отнесешь им.

Тот почувствовал, как в горле закипают дурацкие, ненужные человеческие слезы гнева и разочарования.

— Значит, правда.

Буллфер в раздражении повел рыжими плечами:

— Все? Вопросов больше нет?

— Зачем тебе понадобился ангел?

Хозяин свирепо засопел, выпрямляясь во весь свой гигантский рост, и Эмил снова почувствовал себя беспомощным, трясущимся от страха семнадцатилетним мальчишкой.

— Зачем он тебе нужен?!

— Он приведет меня к Совершенству, — сказал Буллфер, успокаиваясь так же быстро, как и рассвирепел. Он снова с удовольствием смотрел на растерянного Эмила.

— Он?! К Совершенству?!

Эмил вскочил. Хотя он был демоном лишь наполовину, нечеловеческий темперамент периодически проявлял себя.

— Почему для этого тебе понадобился ангел?! Я бываю в таких местах, которые он даже представить не может. Я могу… отец, я могу сделать для тебя гораздо больше, чем этот ангелок! Сколько лет ты давал мне силу, но теперь я сам умею…

Эмил не успел договорить, что именно он умеет. Буллфер засмеялся… нет, захохотал.

— Ты?! Умеешь?! Малыш… — Хозяин потрепал смущенного, раздосадованного полудемона по щеке. — Ты не создан ни для войны, ни для героических подвигов. Я создавал тебя для другого.

— Ты смеешься надо мной?! — глухо сказал Эмил, и глаза его, к немалому удивлению Буллфера, вдруг полыхнули красным отражением его собственных глаз. — Напрасно.

Посланник взял письмо, запечатанное черным сургучом, и его смуглое человеческое лицо стало совершенно непроницаемым, словно не было недавних, едва не пролитых слез обиды и разочарования, и почтительного обожания тоже не было.

«Мальчишка растет, — с удовлетворением подумал Буллфер, наблюдая, как гневно раздуваются ноздри оскорбленного Эмила. — Надо было соврать что-нибудь про ангела».

— Я мог бы привести тебя к Совершенству, — проговорил Посланник тихим, ничего не выражающим голосом. — Но ты, похоже, не доверяешь мне. Или по-прежнему считаешь глупым, бесполезным существом. А это не так. И ты в этом убедишься… Вместе со своим ангелом.

Он круто развернулся, черные крылья хлопнули, раскрываясь, и обдали Буллфера потоком воздуха. Эмил толкнул дверь и вышел, не прощаясь.

Хозяин рассмеялся негромко, глядя ему вслед. Мальчишка совсем не изменился. Тот же темперамент, та же человеческая боязнь одиночества…

Буллфер снова сел за стол и невидящим взглядом уставился в золотистые буквы ангельского пергамента. Почему ему так нравится этот полудемон, почему хочется, чтобы он сидел у его ног, склонив кудрявую голову, и повторял это странное слово… отец. Буллфер не создавал, лишь слегка усовершенствовал его, вложил в хрупкое человеческое тело способность к быстрому, почти мгновенному перемещению — умение защищаться от высокочастотных энергий верхнего мира и грубой энергетики Дна. Он дал ему крылья…

Однажды, давно, Буллфер услышал далекий, страстный и отчаянный призыв. Заклинание вызова пробивалось сквозь пространство и умоляло, требовало, чтобы на него откликнулся демон, непременно Высший. Вызов был явно человеческий. «Люди совсем обнаглели, — подумал Хозяин. — Простого демона им недостаточно. Понадобился самый высокий ранг!» Подобное нахальство заслуживало немедленной казни, и демон решил незадачливого вызывателя растерзать. Чтобы неповадно было.

Попутно он успел подумать, что интересно будет взглянуть, кем окажется столь нахальный невежда. Аристократом вряд ли, они воспитаны, как положено, из поколения в поколение, и порядок обращения к демонам давно усвоили. Значит, это или маг, по обыкновению не там ищущий философский камень, или купец, задумавший улучшить свою торговлю. Впрочем, не удивила бы Хозяина и встреча с тупым солдафоном, проигравшимся в карты и решившим подзанять деньжонок у высших сил. Конечно, подробности социального положения горе-заклинателей Буллфера не слишком интересовали и мотивация столь решительного поступка тоже — его месть была бы одинакова для всех.