Рубикон - [184]

Шрифт
Интервал

— Подумаешь, Марк Агриппа! — Антоний осекся: Агриппа уже несколько раз теснил его на поле боя. — Ты прав, — глухо пробормотал он, — это страшный человек!

Вспомнив свое поражение под Мутиной, он погрузился в мрачное раздумье, но, когда они уже ехали по дворцовому мосту, выкрикнул:

— Я пошлю этому выскочке Гаю Октавию вызов на единоборство! И сражу его, как некогда Ахилл Гектора! Не явится же на поле поединка вместо него его друг!

Цезарион изумленно и насмешливо пожал плечами, но промолчал. Он открыто презирал отчима, безвольного, но упрямого и взбалмошного, как истерическая женщина. Египетского царевича возмущало, что пятидесятилетний мужчина, вождь, увенчанный лаврами, ведет себя как мальчишка, потерявший голову от любви. Этот глупец воображает себя новым Дионисием, а на самом деле смешон и жалок, как уличный комедиант!

Но Антоний не считал себя ни жалким, ни смешным. Исполненный сознания своей доблести, он послал Октавиану вызов на единоборство. Он писал своему бывшему шурину, что мир устал от гражданских войн. Зачем затевать новые смуты и лить потоки крови? Разве не разумнее и не доблестней, щадя жизни сограждан, решить спор в честном поединке? К семье, которую ему навязали интриги Октавиана, Антоний никогда не вернется. Ему не в чем упрекнуть сестру императора, но он не ощущает супружеской любви к ней. Конечно, Октавиану Цезарю трудно понять, какая это сила — супружеская любовь, сочетавшая римского вождя с прекрасной Девой Нила! Тут разжалованный триумвир вылил на голову противника целый поток непристойностей...

Октавиан, побледнев от обиды, бросил на стол это "изысканное" письмо и послал за Агриппой.

Агриппа, кусая от злости губы, дочитал до конца.

— Я заткну ему грязную глотку его же собственными нечистотами! А ты напиши наглецу, что непристойно сыну Цезаря выходить на единоборство со слугой своего отца! А хочет Антоний поединка — выйду я. Я крестьянин и привык в навозе копаться. Но пусть вспомнит, как я еще мальчишкой гнал его, прославленного стратега, по всей Италии до самых Альп и с его братцем разделался, как хозяин со свиньей!

Но Октавиан счел ниже своего достоинства вступать в эпистолярную перебранку. Антонию послали решение Сената, лишавшее его римского гражданства и права огня и воды на всех землях Рима.

II

Караван купеческих галионов, широкодонных и неуклюжих, бросил якорь в тихой лагуне у мыса Фарос. Галионы привезли невиданный груз: триста добровольных изгнанников, среди них оба консула народа римского, прибыли ко двору Лагидов. Сойдя с кораблей, беглецы построились в боевую колонну и, выкрикивая проклятия узурпатору Гаю Октавию, промаршировали ко дворцу...

Антоний воспрял духом. Лучшие люди Рима спешили ему на помощь! С царской роскошью он принял новоявленных друзей, устроил в их честь пышный пир. Но римляне почти не притронулись к изысканным яствам и рано покинули пиршественный зал.

С глазу на глаз с Антонием остались Домиций Агенобарб и Гай Сосий. Сжато, с беспощадной ясностью изложил Агенобарб ход событий.

— Ты должен решиться! — Агенобарб крепко сжал увесистый веснушчатый кулак. — Собери все золото Востока, наполни галионы египетской пшеницей и вернись в Италию во главе своих легионов! А Клеопатру забудь!

— Узнают твои воины, что едут на родину, радостно пойдут за тобой, — вставил Сосий. — У Октавиана нет денег. Поистратились на строительство. Помоги Домицию снарядить флот — и он запрет все порты нашего моря. Голод сразит Октавиана и его войско!

Но Домиций Агенобарб покачал своей огромной огненно-рыжей головой:

— Я не стану морить римлян голодом ради заморской шлюхи! Брось египтянку — и мы пойдем за тобой!

— Ты не понимаешь, что говоришь! — вспылил Антоний. — Бросить жену и детей?!

— Мне кажется, — сдержанно ответил Агенобарб, — ты уже давно бросил свою семью. Дело твое, я не цензор нравов, но Риму не нужен раб варварской царицы!

Гай Сосий, боязливо ерзая в вместительном кресле, нерешительно кивнул.

—  Мы прибыли, — робко начал он, — чтобы освободить тебя от чар этой Цирцеи...

— Не будем говорить о добродетелях и пороках, — остановил его Антоний. — Но без египетского золота мне будет нечем оплатить верность даже одной когорты. Кроме того, мои легионеры, так же, как вы, благородные консулы, привыкли есть хлеб каждый день. А где я его возьму, если Клеопатра запрет свои житницы?

Бывшие консулы переглянулись. Выходя из покоя триумвира, Домиций Агенобарб шепнул своему коллеге:

— Нам надо самим прикончить Клеопатру и ее выродков, объявить Египет римской провинцией, провозгласить Антония императором и двинуться освобождать Семь Холмов от засилия италиков!

Сосий безнадежно махнул рукой.

Над Александрией взошла луна, и в ее зеленоватом свете на противоположном пустынном берегу четко виднелся храм Фта. Его ступени омывали священные струи Нила, и сам бог реки в образе изумрудно-зеленого крокодила подымался по этим ступеням к алтарю, где его ждал жертвенный барашек.

Но в эту ночь двери храма были плотно прикрыты. В темной молельне вполголоса беседовали двое — верховный жрец и наследник престола Птолемей Лагид, прозванный Цезарионом.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».