Рубикон - [58]

Тенью проскользнула в комнату немая рабыня с ведерком, полным колотого льда, и, замерев у дверного проема, стукнула небольшим битком по висящему у стены золоченому диску с изображением бога-властителя Ометекутли. Неожиданностью это для Ичитаки не стало. И так понятно было, что Солнцеувиденный Нечехуатл Манойя непременно примчится к нему, как только до него дойдет весть о случившемся. Вот только Рыцарь надеялся встретить своего тестя в другом состоянии.

– Пусть впустят, – махнул рукой мужчина, со стоном откидываясь на лежанку, и девушка, три раза ударив по диску, принялась хлопотать над ним, пересыпая побелевшими от холода руками ледяную крошку в кожаные мешочки и прикладывая их к телу хозяина.

– Дочь старшая моя, Козамалотл, похожа уже на луну и хорошеет с каждым днем! – произнес вошедший через минуту в комнату толстяк, одетый в богатую хламиду, перемотанную свободно развевающимися разноцветными тканями. – Это греет мой живот, Солнцевидевший Ичитака.

– У тебя хорошая дочь, ставшая мне прекрасной женой, Солнцеувиденный Нечехуатл! – через силу улыбнулся мужчина. – Она родила уже четырех сильных мальчиков и носит пятого, а после того, как он появится на свет, будет готова обрядиться в белые одежды и возлечь на жертвенный алтарь!

– Это… – Тень недовольства проскользнула по поблескивающему от пота лицу чиновника, но он быстро справился с собой и вновь расплылся в улыбке. – Отрадно слышать… Дабы не разорвалась связь наша, хочу я заменить ее Китлалминой, одной из младшеньких.

Ну да. Неудивительно. То, что Козамалотл пойдет под нож, его никак не касается и глупо из-за этого обижаться на зятя. Дочь его принесла семь девочек и всего четыре мальчика за четырнадцать лет брака, а потому судьба ее отправиться к богам. Сам Нечехуатл поступил так же с ее матерью, однако вполне естественно, что ему, как отцу, подобное известие не по душе. В конце концов, именно на его родовую кровь уже поглядывали искоса жрецы, как на неспособную родить для Империи много сильных воинов. Отсюда и желание оправдаться, откупившись младшенькой, в довесок к тому, что чиновнику просто выгоден союз с одним из «Ягуаров». Тем более единственным в городе. Вот только…

– Ей же всего двенадцать циклов? – превозмогая боль, удивленно произнес мужчина, приподнимаясь на локте. – Да и казалось мне, что не нравлюсь я ей… Я бы сказал, что она меня боится!

– Глупый ребенок, – развел руками Солнцеувиденный, без приглашения усаживаясь на соседнюю лежанку. – Чуть подрастет еще, пойдет первая кровь, и поймет свое счастье. Тобой же, как мне докладывали, она втайне восхищается, вот только страшится предстоящих ритуалов. Быть может…

– Исполнение заветов предков не подлежит обсуждению! – чуть резче, чем следовало бы, ответил Ичитака, а затем, глядя на скривившееся лицо тестя, словно бы укусившего лайм, постарался сгладить свою оплошность: – Лишь боги даруют воинам силу…

– Лишь боги, – кивнул чиновник. – Так ты согласен? Ритуал совершим по весне, а за два положенных года перед рождением первенца и раны затянутся, и в силу она войдет.

– Согласен… – кивнул Рыцарь. – Пусть будет так.

Можно сказать, что на этом официальное приветствие завершилось, и Нечехуатл, приняв из рук незаметно скользнувшей в комнату рабыни кубок с какучецлаки, маисовой брагой, настоянной на зернах кофе, с удовольствием пригубил его. Сам Ичитака, как настоящий «Ягуар», не ел и не пил ничего, кроме жертвенной крови, но в его доме всегда было в достатке еды и напитков, и он мог по праву гордиться тем, что в этих стенах готовилась лучшая какучецлаки во всем Атле, а может быть и в провинции.

– Зачем ты напал на того пса Империи? – словно бы невзначай спросил чиновник после недолгого молчания. – Я же специально предупредил тебя, что они пришли в город за головой жреца Итотия и жертвенной белоухой! И что ты выиграл от этого, Ичитака? Вон как тебя отделали!

– Не люблю я их, – ответил Рыцарь сквозь зубы. – Терпел, но не сдержался! Часто уж больно в последнее время идут они против воли Кетцалькоатля…

– Они служат Империи, а не богам! – перебил его чиновник. – Нельзя вставать у них на пути! Даже вам – «Ягуарам»! Разные у вас дороги, но пересекаться они не должны!

– Знаю, но… – скривился Ичитака, а затем, усмехнувшись, спросил: – А что ж одна из твоих дочерей столько денег на аукционе белоухой потратила? Что ж ты не остановил?

– Останавливал, – тяжело вздохнул чиновник, поболтав жидкость в кубке. – Вот только Ахуилизтли меня не послушала. А запрещать, да на такое дело… не решился я прогневать богов. Вчера ведь тоже черноухих резали, подруги ее в аукционе участвовали, благодать получили, вот девочка и загорелась. Все хочет мужа себе из столицы вытребовать. Говорит, что в нашей глуши она, как птица в золотой клетке.

– Чтоб баба да сама себе мужа выбирала… – поморщился Рыцарь. – Куда катится этот мир.

– Не об этом разговор! – жестко отрезал тесть, сурово посмотрев на лежащего напротив мужчину. – Со своими детьми я сам управлюсь, по своему разумению! Ты мне лучше скажи, Ичитака, что ты теперь делать-то будешь! Ты внимание псов Империи на себя обратил… По краю, зятек, ходишь!