Рубикон - [2]
Давайте поговорим о тех, по кому добрый дядя так жаждет пострелять. Я хорошо знаю и понимаю их. Потому что я, по сути, один из них. Меня можно причислить к поколению их «старших братьев». К тем, кто принадлежит к «первому призыву» того самого постсоветского «generation next». Разница между мной и ими невелика. Она всего лишь в том, что первые 15 лет моей жизни я всё же успел прожить в великой империи, где дети могли спокойно играть на улице, ничего не опасаясь. Где для них снимались добрые детские фильмы-сказки. Где о них заботились все, включая государство. Где было лучшее в мире дошкольное и школьное образование. У меня было счастливое детство! А у них его не было. И пусть некоторые из них тоже родились до распада страны, но они её уже не помнят. Слишком малы были. И с самого раннего детства они росли в той самой реальности, где ребёнок сначала играет с миром в русскую рулетку: умрёт — не умрёт, потому что бесплатные детские лекарства отсутствуют. Потом он не может попасть в детский сад, потому что его «сдали под офисы», и обезумевшие на нескольких работах родители просто не знают, что с ним делать. Он даже не может нормально выйти погулять, потому что кругом маньяки и извращенцы, негласно крышуемые государственной властью.
А что дальше с ними было? Система образования, после которой школяр не знает, кто такой Константин Симонов? Да. Тотальный алкогольный и наркотический геноцид? Да. Понимание никому ненужности? Да. А также постоянное, методичное, непрерывное ощущение национального унижения, незримо пронизавшее всё вокруг. Им постоянно внушали, что их нация — ничтожество, что их великая история — ничтожество, и что сами они — та же субстанция. Для этого делалось всё. Это стало государственной политикой. Вот такие они, эти ребята. Вот, что они чувствуют.
Только дети не захотели этого терпеть. Их просто тошнит от такого жизненного видеоряда.
Вообще, на эту тему прекрасно высказался весьма неожиданный персонаж: Альфред Кох. Помните такого? Это один из персонажей команды Чубайса, который вдруг по непонятной причине принялся имитировать пробуждение совести, как некоторые «девушки сложной судьбы» имитируют оргазм. Иногда получается даже убедительно. Вот одно из таких высказываний: «Власть уже давно имитирует жизнь вокруг себя. Она лечит не болезнь, а симптомы. Люди вышли на улицы? Разогнать! Видите: разогнали, и все спокойно. Потому, что это не настоящие граждане, а так, экстремисты, проплаченные западными спецслужбами. А у тех понятно, какие задачи: развал России. Настоящие же россияне изнывают от любви к «Едру», а по вечерам выпивают «Путинку» за здоровье помазанников. Но ведь это ложь! И власть знает, что врет. И с кафкианской иррациональностью верит в собственноручно состряпанную дезу» (с). Я о том же писал ещё за пять лет до Манежки, после антикавказских восстаний в Сальске и Кондопоге. Только, увы, гражданин Кох. Тогда было ещё не поздно. В отличие от настоящего времени.
Знаете, недавно в одной статье я углядел интересное сравнение нашей ситуации с тем, что произошло в арабских странах. Местные князьки много лет качали нефть (вернее, за бесценок позволяли делать это американским компаниям), жрали в три горла, катались по Европам и Америкам, где устраивали циклопические попойки и братания с еврейскими ростовщическими капиталистами, а потом приезжали на родину и говорили своему народу: «Всё в порядке! Мы же мусульмане!». Что было дальше? А дальше пришёл некий шейх Усама бин-Мухаммад бин-Авад бин-Ладен и сказал им: «Нет, ребята, мусульманин — это я. А вы — дерьмо». И был абсолютно прав. Точно так же и наш нынешний режим 11 декабря 2010 года услышал от детей, что Путин и Медведев — не русские, а русские — это те, кто вышел на Манежную площадь. И режим испугался. Потом по телевизору я пытался смотреть «экстренное заседание госсовета». Честно пытался, но в итоге плюнул и переключил. Мне интересно, а Дима с Вовой сами-то понимают, как жалко и ничтожно они выглядят и какую жалкую и ничтожную пургу они метут? Впрочем, вернёмся к нашей основной теме.
Как точно подметил гражданин Кох, молодое поколение было брошено на произвол судьбы. Но оно подросло и само нашло ответы. В связи с чем политические взгляды у них вполне определённые. Вы что думали, насмотревшись на ЭТО, они будут петь весёлые песенки про Путина, многонациональную толерантность и светлое сувереннодемократическое будущее? Нет, ребята. Не так быстро. Молодёжь сейчас просыпается. И происходит это примерно так, как было показано в знаменитой сцене из фильма «Кабаре», когда в кафе встаёт молодой парень в форме штурмовика и начинает петь: «Завтрашний день принадлежит мне!». Потом встаёт второй. Третий. Четвёртый. И вот уже всё кафе взметнулось и поёт в едином порыве. А главные герои (воплощение старого мира) беспомощно за этим наблюдают. На мой взгляд, абсолютно блестящая сцена. А фраза, звучащая в конце, и вовсе развеивает все либеральные иллюзии: «И это их вы собираетесь контролировать?». Безумно злободневно, однако. Кстати, гениальные фильмы гениальны во всём, и нередко показывают то, чего их авторы совершенно не желали. Помню, как я его смотрел в первый раз (ещё Союз был жив) и поймал себя на мысли, насколько омерзительны т. н. «положительные герои»: унылый журналист (пассивный гомосексуалист), девушка «трудной судьбы» (полуактриска-полупроститутка), зажравшийся местный олигарх (считающий себя творцом истории Германии, тайным политическим кукловодом, а в итоге оказавшийся простым трусливым ничтожеством). Они были настолько тошнотворны, что на их фоне даже грозная тень надвигающегося нацизма уже не казалась такой уж страшной. Вам это ничего не напоминает? Вот именно.
Автор благодарит за финансовую помощь в издании «Избранного» в двух томах депутатов Тюменской областной Думы Салмина А. П., Столярова В. А., генерального директора Открытого акционерного общества «Газснаб» Рябкова В. И. Второй том «Избранного» Станислава Ломакина представлен публицистическими, философскими, историческими, педагогическими статьями, опубликованными в разное время в книгах, журналах, научных сборниках. Основные мотивы публицистики – показ контраста между людьми, в период социального расслоения общества, противопоставление чистоты человеческих чувств бездушию и жестокости, где материальные интересы разрушают духовную субстанцию личности.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Осенью 1960 года в престижном женском колледже Рэдклифф — одной из «Семи сестер» Гарварда — открылась не имевшая аналогов в мире стипендиальная программа для… матерей. С этого момента Рэдклифф стал центром развития феминистского искусства и мысли, придав новый импульс движению за эмансипацию женщин в Америке. Книга Мэгги Доэрти рассказывает историю этого уникального проекта. В центре ее внимания — жизнь пяти стипендиаток колледжа, организовавших группу «Эквиваленты»: поэтесс Энн Секстон и Максин Кумин, писательницы Тилли Олсен, художницы Барбары Свон и скульптора Марианны Пинеды.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.