Рубежи - [25]
Фельетона я, конечно, не написал. Получилась обыкновенная критическая заметка. Переделывал я ее раз пять: четыре по советам Борноволокова, а пятый — по требованию Ивана. Он придрался к двум фразам — не по вкусу они ему пришлись. И сколочены-то они были по всем правилам грамматики, и все вроде бы на месте. Но Иван уперся и ни в какую: пока не переделаешь, в набор засылать не буду. Он секретарь. Он бог, царь и воинский начальник. Его никак не перепрыгнешь. А соваться к редактору с такой мелочью не хотелось. Как-то мы с Иваном все-таки договорились. После этого он на правах начальника покровительственно похлопал меня по плечу и изрек:
— Со мной, Миша, не спорь. Даже если я не прав, все равно по должности я прав в любом случае. — А в зеленоватых настырных глазах его прыгали бесовские искорки.
Есть такая болезнь, которая зовется морской. И человек, подверженный ей, не сумевший ее преодолеть, моряком едва ли станет. Так и газетчик. Если не сумеет преодолеть робость перед начальством — не быть ему журналистом. Он обязан сделать все, чтоб вытравить в себе даже тень этой болезни, раз и навсегда. Иначе лучше уходить из газеты.
Робость перед начальством я преодолел вскоре и неожиданным образом. Был день зарплаты, а счетовод заболела. Редактор почему-то решил послать в банк за деньгами меня. Борноволоков вручил мне чек и портфель под деньги, сказав:
— Дуй, не стой! — И усмехнулся. — А то Русину опохмелиться не на что!
В Госбанке народу было немного. Я подошел к окошечку и протянул чек. Женщина-кассир вернула его мне и сердито заметила:
— Где виза управляющего?
А я и не знал, что нужна такая виза. Остановился у двери, обитой дерматином с надписью под стеклом, сделанной типографским способом: «Управляющий». Двери тоже кое-что значат. К Борноволокову вела обыкновенная филенчатая, простецкая. У редактора дверь посолидней, с черной массивной ручкой. А здесь не просто дверь, а с дерматином, перекрещенным ремешками, прибитыми гвоздиками со светлыми шляпками величиной с гривенник. Заробеешь. Но делать нечего, в редакции ждут зарплату. Я решительно открыл дверь и очутился в маленьком кабинете с домашним фикусом в углу. За столом сидел человек в очках и, держа в зубах папиросу, что-то торопливо писал. Я подал ему чек, он мельком взглянул на меня, быстро и размашисто поставил визу. Возвращая чек, проговорил:
— Пожалуйста! Мое почтение Якову!
Яков — это наш редактор. Все оказалось просто. И за такой солидной дверью сидел обыкновенный человек. На меня не рычал, ногами не топал. Да еще это простецкое «Мое почтение Якову!»
Это был урок. Может, начальство и не любило газетчиков (народ они пробойный и опасный), но обращалось с ними чаще всего корректно. А иные откровенно заискивали. Кому же хочется, чтобы его высмеяли в газете? Словом, дела у меня потихонечку налаживались.
Дмитрий Русин в редакции был богом и злым гением одновременно. Богом потому, что умел работать. Я это видел. Днями висел на телефоне: своих людей имел везде и всюду. Дозванивался, скажем, до леспромхоза:
— Нинок? Русин. Как сынишка? Что ты говоришь?! Молодцом! Ну, что у вас нового? Техника подошла? Интересно! Давай, давай! Записываю. Не части. Так, так. Молодцом!
Или вызывал медеэлектролитный завод:
— Кузьма? Здоров, гужеед. Ты тогда что-нибудь наловил? Как где? Ты же шастал на Улагач. Смотри ты, а ведь там, сказывают… Да, да… Чем похвастаешь? По аноду? Хорошо! Погоди запишу. А по вайербарсу? Хуже? Мда… Ну и на том спасибо.
Он один мог завалить газету информациями. К нему постоянно приходили какие-то люди, приносили письма и заказанные статьи. Деятельнее и плодовитее человека в редакции не было. А когда случалось, что Русин отсутствовал, Яков Степанович покидал свой кабинет, заходил в нашу комнату, что обычно делал весьма редко. Выспрашивал, знаем ли мы причину, почему Русин не явился на работу. Сокрушался, как же теперь быть, газете нужна информация. Кто же ее будет доставать? Объявлялся аврал, и мы общими усилиями заменяли Русина А слабостью его была водка. После зарплаты частенько попадал в милицию. Отсыпался в вытрезвителе и спешил на работу. Вообще смирный человек, а пьяненький буянил.
Назаров устроился в конторе, которая называлась необычно: «Обозострой». Чем она занималась, какими обязанностями обременили там Николая, я понятия не имел. Иван, по-моему, тоже. Назаров изредка наведывался к нам. Мы выходили на крыльцо и разговаривали. Но не подолгу: Борноволоков не любил, когда нас отвлекали посторонние.
В начале октября Николай появился в редакции стриженным под «нулевку».
— Все! — сказал он. — Бери ложку, бери бак, если нету, иди так!
— Когда?
— Военная тайна, — улыбнулся Николай. Он и сам не знал, когда и куда их повезут. Знал, что надо явиться в военкомат, и все. Через несколько дней Назарова в Кыштыме уже не было. Попал он во внутренние войска.
Я оглянуться не успел, как прощально помахал мне рукой Иван Иванов.
Настал и мой черед. В повестке перечислялось, что надо иметь при себе. До этого все-таки не очень верилось, что предстоит долгая разлука с родными, с друзьями, с Кыштымом. Борноволоков, прощаясь, сказал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Петрович Аношкин — автор восемнадцати книг. Член СП. Участник Великой Отечественной войны. Ей посвящены повести «Суровая юность», «Уральский парень» и трилогия, в которую вошли «Прорыв», «Особое задание» и «Трудный переход». Эти повести вышли отдельными книгами в Воениздате.В книгу «Просто жизнь» вошла повесть «Дорогу найдет идущий» и рассказы, посвященные, главным образом, сегодняшнему дню, проблемам, волнующим нашего современника.
Во время войны командир роты партизанского отряда Балашов — уроженец города Кыштыма — сталкивается не только с врагами в немецкой форме, но и с предателями, обманным путем попавшими в партизанский отряд. За мужество и героизм ему присвоили звание Героя Советского Союза.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Аношкин известен уральскому читателю по книгам «Сугомак не сердится», «Человек ищет счастья», «Уральский парень» и др.В новом сборнике представлены повесть «Мой знакомый учитель» и рассказы.В повести, составляющей основу книги, рассказывается о нелегкой, но вместе с тем интересной судьбе учителя, попавшего в исключительные обстоятельства. Столь же твердый и несгибаемый, сколь добрый и щедрый душой, он побеждает все превратности судьбы и находит свое место а ряду строителей нового коммунистического общества.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».