Рубеж надежности - [41]

Главные линии сферы обслуживания — просвещение, здравоохранение, культуру — мы развили чрезвычайно широко и быстро. И сделали их в основном бесплатными, безденежными — это наш приоритет, его мы никому не уступим. А вот в денежной сфере — торговле, бытовых услугах, общественном питании — уровень долгое время был невысок, и развивали мы эти отрасли медленней, и считалось, что так оно и должно быть. Теперь иное время, иные возможности, иные задачи. «Увеличение реальных доходов населения будет перекрываться быстрым ростом массы товаров и услуг…» — это записано в Программе партии.

Вот еще цифры: предприятий общественного питания в 1955 году у нас было 118 000, в 1959 году — 130 000, сейчас — 180 000… Не случайно ЦК ВЛКСМ призвал комсомольцев и молодежь в сферу обслуживания: «Юноши и девушки страны должны взяться за эту работу с таким же энтузиазмом, размахом и деловитостью, с какими шли они на штурм целины, трудятся на ударных стройках, борются за развитие большой химии!» Это не только призыв: ежегодный прирост работников в общественном питании уже достиг ста тысяч человек. Другими словами, сто тысяч юношей и девушек уже сегодня, пока мы рассуждаем с вами, должны избрать для себя это поприще. И изберут непременно… Так кто же нужен стране — те, кто придет сюда «от беды», или те, кто придет по комсомольской путевке, с сознанием общественной значимости своего дела?

Такова эта государственная (немалая) проблема. Потому что вслед за молодыми официантами встают молодые парикмахеры, кондитеры, портные, почтальоны, продавцы, повара, прачки и прочие и прочие, чей труд не все еще научились по-настоящему ценить и уважать. Откуда в нас этот нелепый аристократизм? Почему люди, обслуживающие машины, у нас в большем почете, чем люди, обслуживающие людей? Почему я сам позволил себе говорить о Рощине в эдаком сочувственном тоне? Да и вы, читатель, думали то же: молодой, а туда же, в официанты… Думали ведь?

Как ни странно это может показаться, корни «аристократизма» тянутся не только из старины. Я видел официантов в Париже, в Гетеборге, Каире, Копенгагене, Риме, Триполи. Очень разные были они — униженные, респектабельные, поющие, усталые, кланяющиеся. В любой момент хозяин мог выгнать их на улицу, богатые гости, люди другого класса, стеной были отгорожены от прислуги, но при всем том официанты не казались обиженными судьбой, напротив, они счастливы были получить эту работу: другие пути были закрыты для них.

А у нас — открыты. Каждому у нас открыты все пути. Но это вовсе не значит, что каждый путь открыт всем. Каждый может стать космонавтом, но заранее известно, что все космонавтами не станут. И физиками все не станут, и актерами, и доменщиками, и водолазами… Очень это важно сейчас всем нам вместе научиться уважать «неставших». Труд всякий хорош — пора понять, что в этом правиле нет исключений.

В высшей степени интересные сдвиги в сознании людей происходят сейчас. Сфера обслуживания, считавшаяся прежде делом второстепенным, едва ли не «накладным расходом», признается ныне заботой государственной важности. Вот и стоит на переломе такой Геннадий Рощин, стоит «живым знаком вопроса»: позади — пренебрежение к его профессии, впереди — признание важности ее. Не будем преувеличивать, не будем улучшать Рощина. Он еще не научился ценить людей, которые лимонад предпочитают водке, — это плохо. Но он уже не мерит свое отношение к гостям степенью их щедрости — это обнадеживает. А главное, он уже начинает понимать общественную полезность дела, которое избрал для себя.

Снова о будущем. По-видимому, многие виды труда, тяжелого, вредного, неблагодарного, вовсе исчезнут. Не исключено, что и профессия официанта попадет в их число. Ввели же мы самообслуживание в столовых и закусочных — отличная вещь. В брошюре Л. Шпунгина «Общественное питание в семилетке» я прочел о дальнейшем прогрессе в этом деле: покушав, люди сами на подносе относят грязную посуду в мойку. Следует обобщение философского плана: «Если находятся отдельные лица, которым такая форма самообслуживания не нравится, то это следует отнести к предрассудкам, к мелкобуржуазным пережиткам, от которых члены нашего общества должны освободиться». Освобождайтесь, читатель, пока не поздно! Следующий шаг на пути к прогрессу — будете сами мыть посуду. Следующий — будете варить борщи. Не нравится — пиши жалобу сам на себя.

Я все же думаю, что официант останется. Он-то как раз и останется! Не будет судомоек, уж их работу механизировать нехитро, уборщиц заменит какой-нибудь могучий пылесос, и продавцов не будет, буфетчиков, кассиров, я даже полагаю, что бухгалтеры-ревизоры уйдут на покой, а человек, встречающий гостей, любящий вкусно накормить их, умеющий принять их широко, культурно, весело, — обязательно будет. Отпадет все унижающее его, отпадет тяжелое и грязное, но останется человек, призванием и профессией которого будет хлебосольство. И говорить о нем «обслуживает» забудут, как забыли это слово применительно к врачу, учителю, адвокату. Врач лечит, учитель учит, адвокат защищает. О моем герое скажут: «угощает», «кормит», «принимает гостей»… Очень, между прочим, красивая будет профессия.