Руал Амундсен - [31]

Путь, полный опасностей

В течение восьми недель яхта шла Атлантическим океаном до Баффинова залива. Зайдя в бухту Годхавн, на острове Диско, у западного берега Гренландии, Амундсен купил двадцать собак и направился к северу вдоль западного берега Гренландии, «Йоа» шла к поселению Делримпл, куда шотландские китоловные суда уже доставили Амундсену дополнительный запас продовольствия и горючего вместо истраченного во время перехода через Атлантический океан.

Первые полярные льды «Йоа» встретила в Мельвильской бухте. Несколько дней яхта дрейфовала во льдах, подвергаясь большой опасности. Между прочим, именно в этих широтах когда-то погибло несколько экспедиций, искавших северо-западный проход. Льды были серьёзные, но «Йоа» с честью выдержала первое испытание, хотя была перегружена сверх всякой меры и глубоко сидела в воде. Ящики с продовольствием лежали не только в трюме, но и прямо на палубе. Амундсен, смеясь, сравнивал свою яхту с возом, нагруженным мебелью:

— Переезжаем с квартиры на квартиру. Захватили с собой всё, что могли.

Заботиться о внешнем виде яхты, конечно, не приходилось. Предстоял долгий и опасный путь. Он был рассчитан на пять лет, но никто не знал, сколько времени придётся действительно пробыть в полярных странах. Да, несомненно, у кредиторов с краткосрочными векселями Амундсена были все основания для волнений.

К середине августа яхта вошла в Ланкастерский пролив и достигла острова Бичи. Дальше на север не заходило ещё ни одно судно. Остров Бичи представлял собой чёрную базальтовую скалу с огромными вековечными ледниками на вершине.

Яхта вошла в большую бухту, пришвартовалась и стояла здесь целую неделю. Амундсен и его спутники произвели самые тщательные магнитные наблюдения и определили, в каком направлении находится магнитный полюс: он лежал дальше — к западу от них.

Путь на запад шёл мимо множества мелких островов. Эти места были совсем не исследованы. Яхта должна была идти как бы ощупью.

Чтобы не попасть на подводные скалы и мели, Амундсен приказал вести непрерывное наблюдение за глубиной моря. И тут подчас обнаруживалась такая странность: с одной стороны яхты лот уходил на большую глубину, а с другой — из воды высовывались изгрызенные волнами чёрные камни. Большую часть этого опасного пути Амундсен сам находился в наблюдательной бочке и оттуда руководил движением яхты.

Однажды в проливе разыгрался шторм. Страшный северный ветер крепчал с каждой минутой и перешёл в ураган с дождём. Большая волна подхватила яхту и понесла её на скалы. Судно ударилось о камни. Собаки визжали и выли от страха.

Нужно было немедля ставить паруса. Волны бросали яхту из стороны в сторону, заливали палубу, яхта скрипела под их ударами, ветер вырывал из рук снасти, но экипаж работал изо всех сил и в конце концов поставил паруса.

Однако ветер и высокие крутые волны поднимали судно и снова бросали его на камни. Фальшкиль (брус под килем) разлетелся на мелкие щепки и всплыл. Ничего не оставалось делать, как только наблюдать за ходом событий и ждать, чем это кончится.

Сжав зубы, Амундсен стоял на вантах и горько упрекал себя за то, что забыл основное правило полярников: «Арктика коварна. Не верь ей ни на мгновение». А он забыл или, может быть, не успел в самом начале бури послать вахтенного в наблюдательную бочку: вахтенный заранее заметил бы скалы и предупредил об опасности. Неужели судно разобьётся и экспедиция кончится так же бесславно, как и все другие?

А мель, на которую несло яхту, становилась всё яснее; уже видно было, как разбивается об её край волна. Паруса натянулись, как кожа на барабане. Вся яхта дрожала. Гибель казалась неминуемой. Амундсен спустился на палубу и приказал:

— Приготовить лодку! Грузите провиант, оружие и патроны.

Тут Лунд, стоявший недалеко, крикнул:

— А не рискнуть ли последним средством: не бросить ли в море весь палубный груз?

Это было тайным желанием самого Амундсена, но он боялся его высказать вслух. В ящиках заключалось продовольствие, а продовольствие в тех местах — сама жизнь. Однако раздумывать было некогда. И груз полетел за борт. Ящики были тяжёлые — по двести килограммов весом; но откуда только взялись силы — ящики летели в воду, будто лёгкие тюки сена.

Оставалось не более двадцати метров до самого мелкого места. Пена и брызги покрывали судно, мачта шаталась. Большая волна высоко подняла яхту и швырнула на голые камни. Удар следовал за ударом. Да, это был конец. Собаки дико завыли. Вдруг высокий вал снова поднял яхту, она соскользнула с камней и свободно закачалась на вольной воде.

Амундсен быстро взобрался в бочку, — нельзя терять ни минуты, надо было найти путь среди многочисленных мелей, тесным кольцом окружавших яхту. У руля стоял спокойный, безмолвный лейтенант Хансен. Даже буря не вывела его из равновесия. Но сейчас он испуганно закричал:

— Судно не слушается руля!

Амундсен окаменел: значит, игра всё-таки проиграна? Прошла минута, судно снова ударилось о какой-то подводный камень, и... лейтенант Хансен радостно крикнул:

— Руль снова в порядке!..

Случилось нечто удивительное и мало правдоподобное: от первых толчков крючья руля выскочили из петель, а при последнем ударе они снова встали на своё место. Лейтенант Хансен твёрдой рукой переложил руль, и яхта отошла от мелей.