Розы от киллера - [51]

Пальцы рук и ног сводила судорога, распространялась все дальше. Когда впервые его поразил этот временный паралич, Вик решил, что у него опухоль мозга. Позже он узнал, что это симптомы кислородной недостаточности в конечностях в результате гипервентиляции.

Он открыл «бардачок» и достал оттуда коричневый пакет, в какие обычно кладут бутерброды, и принялся дышать в него. Вскоре судорога начала ослабевать, онемение прошло, и все встало на свои места.

Только сердце билось так, как будто он встретился нос к носу с коброй, готовящейся напасть. Хотя он точно знал, что не умирает, ощущение, черт возьми, было именно таким. В течение пяти проклятых минут его разум и тело воевали. Разум говорил, что у него просто очередной приступ паники. Но тело утверждало, что он умирает. И тело казалось более убедительным.

Вик ужинал с друзьями, когда случился первый такой приступ. Не то чтобы он вдруг почувствовал себя неважно, а потом все хуже и хуже. Нет. Только что он был в полном порядке, а в следующую секунду его охватила волна жара и начало трясти. В глазах все поплыло, он ощутил тошноту. Извинившись, он выскочил из-за стола и ринулся в мужской туалет, где его прохватил дикий понос. Он трясся крупной дрожью, и ему казалось, что скальп сползает с головы. Сердце бешено колотилось, он хватал ртом воздух и все равно не мог отдышаться.

Он всем сердцем верил, что сейчас умрет. Тут же, на месте. Он так и сдохнет на полу в общественном туалете.

Через двадцать минут у него нашлись силы встать, умыться холодной водой, извиниться перед друзьями. Он считал: ему повезло; что он покидает ресторан живым, выжатым как лимон, но живым. Он добрался до дома и проспал двенадцать часов. На следующий день он был в норме, только ощущал небольшую слабость. Он решил, что его поразил какой-то особо злостный вирус гриппа, или же соус, который он ел за ужином, оказался отравленным.

Через двое суток это случилось снова. Он проснулся в собственной постели. Никаких ночных кошмаров. Ничего. Он крепко спал, потом внезапно проснулся и понял, что сейчас умрет. Сердце стучало. Пот стекал ручьями. Он задыхался. Снова начались судороги, все тело чесалось, и Вик испытывал твердую уверенность, что его время на земле подходит к концу.

Все это произошло вскоре после того, как Лозадо выпустили. Убийца показал нос полицейскому управлению в целом и Вику в частности. И теперь Вика поразила смертельная болезнь. Так он оценивал ситуацию, записываясь на прием к терапевту.

– Вы хотите сказать, что у меня просто крыша поехала?

Доктор протащил его через все анализы – неврологические, гастроэнтерологические, кардиологические и все остальные – и выдал заключение: у него острое нервное расстройство.

Он поторопился объяснить Вику, что тот вовсе не сумасшедший, и познакомил его с природой этого заболевания.

Вик обрадовался, узнав, что его болезнь не смертельна, но он не мог прояснить себе ее причины, и это его беспокоило. Ему хотелось, чтобы его быстренько вылечили, и он расстроился, узнав, что так не бывает.

– Возможно, у вас больше не будет ни одного приступа, – сказал врач. – Или вы будете страдать от них периодически всю вашу жизнь.

Вик изучил все, что можно, по поводу этой болезни. От нее, оказывается, страдали тысячи людей. Его несколько утешило, что у него распространенные симптомы.

Некоторое время он ходил к терапевту раз в неделю и пил лекарство в целях профилактики. В конечном итоге он убедил и врача и себя самого, что излечился.

– Я справился с этим, – сказал он терапевту. – То, что вызывало эти приступы, кануло в Лету. Я выздоровел.

И он десять месяцев был здоров. Именно столько времени прошло после последнего приступа. Он был в порядке. До сегодняшнего дня. Слава богу, приступ был коротким и не очень тяжелым. Он понимал, что с ним происходит, и смог себя перебороть. Может, резинка все-таки помогла.

Он подождал минут пять, чтобы убедиться, что действительно все прошло, прежде чем ехать дальше. Он выехал на Западную магистраль и поехал, сам не зная куда. По сути, в голове было пусто. Только думы о Ренни. Хирурге. Всаднице. Убийце.

Возможно, его приступ был вызван известием о том, что в шестнадцать лет у нее была связь с женатым мужчиной. Ни много ни мало, партнером своего отца, который, скорее всего, был намного ее старше. Малолетняя разрушительница семьи.

Это совпадало с тем, что рассказывала о ней Кристел. Девчонка, которая могла ездить в открытой машине, оголив грудь, вполне способна спать с партнером отца, разрушить благополучный брак и, возможно, впоследствии посмеяться над любовником.

Пуританская часть населения Далтона была наверняка возмущена таким поведением. К этому добавилось убийство, так что нечего удивляться, что родители поторопились от нее избавиться и послали в интернат.

Но все это никак не сочеталось с той женщиной, которую знал Вик. Верно, он встречался с ней всего два раза, но из того, что он видел, он мог сделать вполне обоснованные выводы насчет ее характера.

Она не просто не любила тусовок, она вела жизнь монахини. Она не выставляла напоказ свою сексуальность, она боялась прикосновений, едва не сказала: «Не надо», когда он хотел коснуться ее щеки.