Розы на снегу - [46]
— Смиритесь, люди добрые. Помазанник божий Гитлер дарует нам землю, свободу. Его войска уже очищают от большевиков Москву. Сдастся на милость великого вождя Европы и голодный Петроград…
Надо ж такое! Ведь «тут русский дух, тут Русью пахнет». И здесь отпевают Россию.
Подавленные стоят прихожане.
Кто-то вполголоса роняет:
— На то, видно, воля божья.
И вдруг откуда-то сверху звонкий мальчишеский голос:
— Не верьте! Врет Иуда! Не верьте!
Соборное эхо разносит: «Иуда!», «Не верьте!». Слова бьются в окна собора, поразительно напоминающие бойницы, точно хотят вылететь наружу и пронестись набатным призывом над Синичьими холмами.
Проповедь сорвана. Прихожане расходятся. Нет уже студеного холода на сердце. Свои подали голос. Значит, и впрямь не так страшен черт, как его малюют. Многие задерживаются у белой монастырской стены. На ней углем аршинными буквами начертано:
«Смерть оккупантам! Да скроется тьма!»
Это тоже сделали свои. Смельчаков ищут полицаи, но десятки людей уже побывали у стены и затоптали следы…
Теплится коптилка у постели Виктора Дорофеева. Раскинуты на всякий случай игральные карты на столе. Возбужденные, с красными от мороза щеками, Борис Алмазов и Анатолий Малиновский громким шепотом, перебивая друг друга, говорят:
— Все сделано.
— Как ты задумал, Виктор.
— А Женька-то как крикнул!
— Только бы по голосу не узнали.
Светятся глаза у Дорофеева. Дрожащими руками берет он мандолину.
— Любимую, — просит Алмазов.
— «Дан приказ ему на запад…» — начинает Малиновский.
— Тише вы, полуночники, — просит появившаяся в дверях мать Дорофеева.
— Мы тихонько, мама, — успокаивает ее Виктор и подхватывает: — «Уходили комсомольцы на гражданскую войну…»
Как-то вскоре после Нового года в заповедном бору Михайловского застучал топор. Один из деревенских старост, подлец первостатейный, получил от офицера ортскомендатуры Рыбке разрешение на рубку леса для постройки нового дома. Ночью в окно фашистского холуя влетел камень. К камню была прикреплена записка:
«Будешь рубить пушкинский бор — будешь зарублен своим же топором».
И подпись:
«Дядька Черномор».
Перепуганный староста утром побежал к старшине поселка:
— Господин Шубин, меня убить собираются.
— Кто?
— Какой-то не местный. Фамилия Черномор. Вот читайте.
Шубин улыбнулся, но, прочитав записку, составленную из вырезанных газетных букв, сказал:
— Смотри сам, но этот Черномор, видать, следит за тобой и… чем черт не шутит.
В этот же день Дорофеев, разговаривая с Алексеем Ивановым, подсмеивался над приятелем:
— Видишь, Лешка, как получается все хорошо. В школе тебя Воробьем звали. А кончится война — будут Черномором величать. Черномор не чета воробью.
Стук топора в заповеднике в первую военную зиму больше не раздавался.
ФРЕЙЛЕЙН АЛЛА
Шел март сорок второго, но весной еще и не пахло. Холодные ветры, завывая, проносились над могильным холмом, укрывшим прах Пушкина. Занесенные снегами Пушкинские Горы будто вымерли. На улицах ни человеческого голоса, ни собачьего лая. Лишь из домов, занятых оккупантами, доносилась постылая фашистская песня да слышался шум в избах, где пили полицаи.
Поселок оживал только в воскресные дни. На площади тогда появлялись санки и возки из дальних деревень. Несколько часов негромко гудел базар. Пушкиногорцы меняли одежду, табак, ткани на картошку и хлеб. Из уст в уста передавались последние новости. Были они нерадостными. В начале зимы охранным войскам гитлеровцев удалось разгромить многие партизанские отряды и подпольные организации советских патриотов в тылах армий группы «Север». Упорно ходили слухи: фашисты в Москве, Ленинград вот-вот капитулирует.
В один из мартовских воскресных дней базар в поселке шумел больше обычного. И люди задерживались на площади дольше, чем бывало. На лицах мелькали улыбки. У саней слышались обрывки коротких разговоров:
— В Насве начисто гарнизон разгромили…
— В Поддубье экономию гробанули…
— Хлопцы его говорят: батько самой Москвой сюда послан…
— Значит, держится матушка-столица?
— Сказанул! Дали Гитлеру от московских ворот поворот.
— Да, вот и нищие из Опочки тоже гуторят…
— Где же они? Расспросить бы…
Словоохотливого хромоногого старика в рваном рыжем полушубке и его поводыря — мальчонку лет двенадцати — видели и на монастырском дворе, и на окраине поселка, и по дороге к Михайловскому. После вспоминали: больно по-молодому у старика глаза блестели, когда про батьку Литвиненко рассказывал, да и, судя по разговору, ему больше пятидесяти не дашь. Нашелся даже человек — видел: шли у Сороти нищие скороходью, и хромоту у старшего как рукой сняло.
Но это было на второй и третий день после базара, когда стоустая молва уже разнесла по поселку и окрестным деревням весть о разгроме фашистов под Москвой и о появлении на берегах реки Великой «хлопцев батьки Литвиненко», как по имени командира называли бойцов рейдовой партизанской бригады. О подозрительных нищих коменданту донесли лишь под вечер. Бросились искать, а их поминай как звали. А ночью вьюга разыгралась не на шутку — все смешалось в белом вихре: лес, земля, поселок.
В ту метельную ночь в Пушкинских Горах не спали многие. Не могла сомкнуть глаз и дочь старшины поселка переводчица военной комендатуры Алла Шубина. И тому виной тоже были нищие. Заунывное «Подайте милостыню ради Христа» застало ее на крыльце. Что-то не ладилось с замком, а Алла торопилась войти в дом. Девушка хотела достать кошелек, но старик-нищий вдруг насмешливо сказал:
Книга посвящена работникам ленинградской милиции, которые расследуют опасные уголовные преступления. Авторы книги — журналист и полковник милиции — взяли за основу подлинные криминальные истории, происшедшие в Ленинграде несколько лет тому назад, и увлекательно рассказали о том, как была вскрыта организованная преступная группа в одной из промышленных отраслей города, как вычислили кустарей, занимавшихся преступным промыслом, каким образом был уличен бывший юрист в ложной доносе, как были раскрыты два убийства, как удалось изобличить шантажистов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Лучшие мемуары танкистов Великой Отечественной. Откровенные воспоминания советских танковых асов.Они воевали на самых разных машинах — Т-34 и КВ, СУ-122 и СУ-85, «Матильдах» и «Шерманах».Они уничтожили более полусотни единиц вражеской бронетехники и сами много раз горели в подбитых танках.Они с боями прошли от Москвы до Берлина, Праги и Порт-Артура.Они победили!
Войска СС традиционно считаются элитой вооруженных сил Третьего рейха. Несмотря на это в их истории есть много темных пятен и неисследованных моментов. Настоящая книга -попытка приподнять завесу над таинственностью и более подробно рассказать читателю об этих моментах. В книге рассказывается о боевых операциях войск СС на Восточном и Западном фронтах, дается сравнительный анализ офицерского корпуса войск СС и приводится наиболее полные сведения о численности иностранных добровольцев в рядах войск СС.
