Розы для богатых - [65]

Ллойд оттолкнул ее и посмотрел зло и растерянно:

– Ты не позволяешь себе ничего чувствовать? Почему, Отэм? Что такого в этом Эверетте, что ты так к нему привязана?

– Дело не в Эверетте. Дело в бумаге, где говорится, что я его жена. Ты и я – деловые партнеры, но и только. Ничего большего быть не может.

Он резко повернулся и зашагал к двери, потом остановился и погрозил ей трубкой:

– Ты в последний раз дала мне пощечину, Отэм. Это все равно произойдет, но когда это случится, инициатива исходить будет от тебя. Я больше не прикоснусь к твоему проклятому, такому, видите ли, драгоценному телу!

Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Отэм все больше и больше начинала контролировать бизнес. Когда ей исполнилось двадцать четыре, Ллойд полностью передал Отэм все управление. Развернув сперва свою сеть по Калифорнии, они перенесли затем деятельность в Аризону, потом в Неваду, Юту и на север – в Айдахо, Орегон и Вашингтон. К тому времени, как Отэм исполнилось двадцать семь, киоски «Хотдоггитидог» стояли на каждом углу и в каждом торговом центре вдоль всего Западного побережья и во многих районах Среднего Запада. Разрабатывались планы открыть отделение и на Восточном побережье.

Когда Арти вернулся в Сан-Франциско, Отэм пустила в ход все возможные средства, чтобы удержать его там. Он работал в ее корпорации как региональный менеджер. Отэм не только платила ему максимальное жалованье, но и сама работа требовала от него постоянных разъездов, чему он был очень рад.

Это была закрытая корпорация, во главе которой стоял Совет директоров. Ллойд был председателем Совета. Он провел Отэм в Совет директоров «Мэрфи» под тем предлогом, что им якобы требовался женский взгляд на вещи: кто-нибудь молодой с корпоративным опытом, чувством моды и знанием современных веяний. Он платил ей огромную зарплату, а взамен получал уверенность в ее голосе.

Бывали минуты, когда Отэм просто тошнило от того, что вытворяли люди во имя бизнеса. Тогда ей хотелось бежать прочь от всего этого, но воспоминания о Лонни и Дугласе Осборне заставляли ее делать то, что нужно было сделать.

В представительских целях она постоянно пополняла свой гардероб, покупая только самые лучшие вещи, но неизменно носила бижутерию – до одного случая, который произошел на приеме. Ллойд вдруг заметил поддельные бриллианты, сверкавшие на ее пальцах, и уставился на них, сощурив глаза. Он ничего не сказал, пока они не сели в машину, чтобы ехать домой. Тогда он, схватив Отэм за руку, сорвал у нее с пальцев кольца и вышвырнул их в окно. Когда она отказалась тратить огромные деньги на побрякушки, он обозвал ее «нищетой», но на той же неделе ей в офис были доставлены несколько украшений.

Однако после того, как в женском журнале появилась статья, где об Отэм писали как о красивой, но эксцентричной миллионерше, живущей над баром, иногда являющейся в офис в джинсах и разъезжающей в побитом «форде» модели 1970 года, Ллойд поуспокоился и даже стал культивировать этот ее имидж. Отэм позволила себе расточительность только однажды. Она построила новый дом для Молли в Тэтл-Ридже на берегу речки – сельский домик в швейцарском стиле, окруженный балконами и нависающими карнизами. Мебель была новая и шикарная, ковры такие толстые, что ноги утопали в них по щиколотку. У одной стены был выложен камин. Большие окна выходили на реку. Участок вокруг дома был распланирован, вымощенная каменными плитами дорожка вела от дверей к поляне на берегу реки. Поляну оставили такой, какой она была всегда. Упавшее дерево, на котором сидел Лонни, подгнило, но лежало точно там, где Отэм впервые его увидела.

Отэм оставила на старом месте их ветхий домик, поселив туда Такера, чтобы он за ним присматривал. Швейцарский домик содержался в состоянии готовности и мог принять их с Молли в любое время. Молли нужно было лишь упаковать свое вязанье и еще кое-какие сокровища, которые она неизменно перевозила с места на место. Тетя Молли все время занималась уборкой дома, в котором и без того не было ни пылинки. Когда Отэм поддразнивала ее, Молли только усмехалась. «Убираться в таком шикарном доме, как этот, – не работа, а забава». И все-таки, когда пришла пора уезжать, Молли была такой уставшей, что, забравшись в самолет, повалилась на свое место и проспала всю дорогу до Сан-Франциско.

Ллойд стал дедушкой, что, впрочем, ничуть его не изменило. Разве что немного прибавилось седины, которая поблескивала в его песочных волосах, да появилось несколько морщинок вокруг глаз. Довольно часто его имя связывали с именами других женщин, однако он и Отэм оставались излюбленной темой в узком кругу его друзей. На протяжении последних пяти лет сплетни поместили их в знойный любовный треугольник.

Ллойд хотел, чтобы Отэм встречалась с нужными людьми, поэтому в течение нескольких лет постоянно сопровождал ее на бесчисленное количество разнообразных встреч. Она общалась с «новыми деньгами», «старыми деньгами», банкирами, политиками, промышленниками и даже с нефтяными магнатами из Техаса. Она сидела за столом с некоторыми из лучших, приходилось сидеть и кое с кем из худших. Отэм воспринимала это как необходимую часть игры; во всяком случае, ей так казалось. После выходных, проведенных вместе с некоторыми партнерами Ллойда из других городов, она в очередной раз ощутила в себе потребность бежать куда глаза глядят.