Розы для богатых - [35]

Через неделю после приезда в Сан-Франциско она поступила на работу в «Мэрфи», один из входящих в большую сеть универсальных магазинов. Отэм считала, что для начала это хорошее место. Главное управление всей сетью располагалось в ее здании. Верхние этажи в «Мэрфи» были забиты администраторами – и административными должностями. Можно начать на первом этаже магазина, прокладывая себе дорогу наверх.

С самого начала Отэм постаралась стать незаменимой. Где бы кому ни требовалась помощь, она вызывалась ее оказать, даже если приходилось работать сверхурочно. Ей четыре раза повышали зарплату, и она все больше и больше времени проводила на четвертом этаже, помогая ассистенту поставщика. Она делала эту работу, не имея никакой должности и без всякой доплаты – это была просто дополнительная работа. Между тем поставщика переводили на другое место и ассистента повышали в должности, вследствие чего вроде бы появлялось местечко для нее. Через две недели она должна была проходить собеседование. Если она получит место, то это будет означать существенное повышение и первый официальный шаг наверх.

Отэм вспомнила о своем «дебюте» в «Мэрфи» и улыбнулась. Тогда это было не смешно, в то время вообще ничего смешного не было, но сейчас она уже могла оглянуться назад и посмеяться. Она работала в «Мэрфи» меньше недели, когда однажды в противопожарной системе отдела женской одежды что-то замкнулось и всех начало окатывать водой, вызвав беготню, крики и сумятицу. Прибыла аварийная бригада и перекрыла воду, но к тому времени все в отделе насквозь промокло, в том числе и Отэм. С верхнего этажа примчались Особо Важные Персоны.

Один из мужчин, судя по всему занимавший высокое положение и обладавший властью, выделялся среди остальных. На вид ему было немного за сорок. У него было овальное лицо и сильный подбородок с глубокой ямкой. Он, прищурив зеленые глаза, смотрел вокруг, беспокойно перебирая пальцами свои густые песочного цвета волосы и оценивая ущерб. Он о чем-то с минуту пошептался с другим администратором и, резко повернувшись, направился к выходу.

Отэм, в промокшей и прилипшей к телу одежде, с висящими влажными волосами, шла ему навстречу по проходу. Она посторонилась, но он остановился прямо напротив нее. Оглядел ее с головы до ног – хмурое выражение покинуло его лицо – и начал улыбаться медленной, добродушной улыбкой. Девушка, откинув прядь волос, прилипшую к щеке, смотрела на него. Их глаза встретились, и лицо мужчины посерьезнело, словно он заглянул в самую глубину ее карих глаз и увидел отблеск затаившейся там боли.

Отэм почувствовала себя неловко под пронизывающим взглядом и сказала с отсутствующим видом:

– Страшный беспорядок, правда?

– Беспорядок, – повторил мужчина. Затем жестом подозвал заведующую: – Проследите, чтобы этой юной леди выдали сухую одежду, если, конечно, сможете найти.

Он повернулся и быстро ушел.

Позже Отэм узнала, что это был сам Ллойд Мэрфи, владелец всей сети магазинов. На протяжении года она встречала его еще несколько раз – в торговых залах или когда он с другими администраторами заходил в отдел женской одежды. Мэрфи никогда не заговаривал с ней, но неизменно смотрел ей в глаза тем же испытующим взглядом. Иногда она недоумевала: что же такое интересное для себя он мог там рассмотреть?

Отэм отвернулась от окна, оперлась о раму и стала глядеть на людей, толпившихся в комнате. У них на головах были дурацкие шляпки, они шутили и смеялись, ожидая наступления Нового года. Арти улыбался Джули Свонсон, последней из длинной вереницы его женщин. У него было такое же выражение, какое она столько раз видела на лице Лонни. Теперь Отэм понимала, что это была за тяга, которую она испытывала, покидая Эдисонвилл, что за странная сила, тянувшая ее в Сан-Франциско, – Арти, брат Лонни, самый близкий человек, который у нее остался.

Она намеревалась остановиться у Арти совсем ненадолго, но дни сменялись неделями, а недели месяцами. Когда она приехала, Арти выглядел настолько подавленным, что она даже старалась не упоминать о Лонни и уж тем более не рассказывать правду о его смерти. Это ничего бы не изменило, лишь усугубило боль. Она позвонила Элле и узнала, что Брайан наутро ушел в состоянии сильного похмелья. Он ни словом не обмолвился ни об Отэм, ни об украденных ею трех тысячах долларов. Возможно, он чувствовал себя глупо, позволив себя надуть восемнадцатилетней девчонке в папашином борделе.

Девочки приходили и уходили, поэтому босс лишь мимоходом осведомился, куда делась рыжая. Элла, пожав плечами, отмахнулась от него, а после смеялась как безумная, увидев большое черное пятно на том месте, где некогда стоял домик Отэм. Городские власти также были озадачены тем, что бы это могло случиться с миссис Лонни Нортон. И опять-таки Элла лишь пожимала плечами.

Отэм не замышляла поджога. Это было внезапное побуждение. Сложив первую попавшуюся одежду в один чемодан, она собрала кое-какие личные вещи Лонни – бумажник, обручальное кольцо, часы и револьвер с перламутровой рукояткой, который он держал вычищенным и смазанным. На минуту задержавшись на пороге, девушка оглядела квартиру, на которую они потратили столько времени и денег. И тут у нее даже живот схватило от мысли, как наживется Дуглас Осборн, поселив кого-нибудь в их дом. Отэм стояла у двери и смотрела на пламя в газовом обогревателе. Все оказалось очень легко. Она просто сунула один конец полотенца в огонь, а второй конец бросила на половик и подождала, пока тот загорелся. Старый деревянный пол вспыхнул так, словно был облит бензином. В ту ночь она покинула город, взяв с собой чемодан, старую гитару отца и оставив позади себя пылающий дом на Майнерз-роу. Еще один маленький удар по Дугласу Осборну.