Розовые розы - [18]
Мне стало его жаль, я вдруг сказала какие-то слова, не имеющие к сценарию никакого отношения. Он молчал. Потом проговорил:
– Ты хорошая…
Я и в самом деле была хорошая, работящая и доверчивая.
Мы расстались в тот вечер – молодые и яркие, однако в туманной дымке, где ничего не видно и не понятно.
На другой день мы работали у Алика. Когда я вошла, Алик заорал на меня с вытаращенными глазами. Оказывается, пока мы гуляли весь вечер, ему звонила Надя – жена Доработчика и волновалась: куда это мы запропастились? Алик явно держал сторону Нади.
В этот момент явился Доработчик в замечательном настроении. Алик выразил свое неудовольствие и ему.
Доработчику не было стыдно. Мне тоже. Мы не чувствовали своей вины перед Надей, может, были просто бессовестные. Или срабатывал эгоизм молодости… У нас было приподнятое настроение, а в этом состоянии работается особенно хорошо. Это состояние переходило на страницы сценария. И в конце концов, когда фильм был готов, – передалось и на экран. Фильм получился ясным, смешным и добрым.
Всякое искусство – самовыражение. Мы выразили себя тех, тридцатилетних, наполненных, неисчерпаемых. Сколько ни черпай, а дна не видать…
Но вернемся немножко обратно, в последний день работы. Мы поставили точку в час ночи. В доме Доработчика.
Семья спала. Мы тихо, на цыпочках вышли на кухню. Доработчик достал стаканы из тяжелого стекла и плеснул в них виски. Все это тогда было в диковинку: виски, тяжелые стаканы. Я прониклась торжественностью момента.
Доработчик произнес тост:
– Самое ценное в человеческой жизни – дружба. Вы – мои друзья, как два камня в моем браслете…
Эти камни в браслете я запомнила на всю жизнь.
Мы выпили из тяжелых стаканов. Потом оделись и пошли к метро. Доработчик вышел нас проводить.
Мы шли по ночной Москве и слышали свои шаги. Я до сих пор помню: звук шагов по сухому асфальту и ощущение хорошо сделанной работы. Мне иногда кажется, что ощущение хорошо сделанной работы – один из смыслов жизни, если не единственный.
Возле метро мы простились. Алик повернулся и пошел, а мы смотрели ему вслед. Он улыбался – мы поняли это по раздвинутым ушам. Улыбка как бы слетала с лица и улетала в пространство. Мы стояли под его улыбкой. Была тихая, светлая минута. Как говорится в таких случаях: «ангел пролетел»…
Фильм запустили в производство. Начались съемки в павильонах.
Алик каждый день уходил на работу и возвращался вечером усталый. Карина мыла ему ноги – ей так хотелось. Она играла в покорную рабу, демонстрировала, что уважает его труд и его усталость.
Любовь расцвела. Карина похорошела. Алик ходил с лицом скромного усталого гения.Доработчик, как впередсмотрящий на корабле, смотрел вперед, не допуская столкновений. Но не только смотрел, а иногда поворачивал руль в нужную сторону.
Кончилось все тем, чем и должно было закончиться: фильмом.
Фильм вышел на экраны в декабре и двумя копиями выполнил годовой план кинопроката. Люди покупали билеты с рук, платили по три рубля. Билет в кассе в то время стоил двадцать копеек. Переплачивали в пятнадцать раз.
В зале стоял дружный хохот. Временами он сменялся на светлую улыбку. Все, что мы вложили в сценарий, возвращалось к нам с экрана.
Алик стал знаменит в течение одной недели. В понедельник фильм вышел на экраны, а в следующий понедельник имя Алика уже сияло на кинематографическом небосклоне.
А во вторник к нему явился Архитектор с ружьем для подводной охоты. С таким ружьем ходят на крупную рыбу.
Архитектор пришел рано утром, позвонил в дверь.
Алик спросил:
– Кто?
Ему ответили:
– Почта.
Алик открыл, и в его лицо полетела стрела. Стрела вошла возле носа, пронзила челюсть и вышла за ухом. Видимо, рука Архитектора дрогнула, и стрела пошла по косой. Она не только не убила Алика, но практически не принесла вреда, если не считать двух зубов.
Алик все понял в ту же секунду, отскочил в кухню и схватил утюг. Если бы Архитектор проследовал за ним, то на пластмассовую перегородку опустился бы утюг. Но сверху по лестнице кто-то шел, и Архитектор решил скрыться с места происшествия. Он спустился этажом ниже, вызвал лифт и уехал.
Алик помчался в больницу, чтобы ему вытащили стрелу. Хвост стрелы имел зазубрины, которые не давали обратного хода. Пришлось отпиливать ножовкой по металлу.
Алик сказал врачу, что это он сам выстрелил в себя. Чистил ружье и нечаянно нажал. Врач качал головой. Стрела прошла по единственно безопасной траектории. Полсантиметра выше, и это был бы смертельный номер.
– Вы счастливчик, – повторял врач. – Просто счастливчик…
Архитектор не знал, как он выстрелил, чем все кончилось. Вечером он набрал номер Алика. Трубку снял сам Алик и спокойным голосом отозвался: «Алло»…
Архитектор промолчал. Не представился. Стало ясно, что он не достиг своей мстительной цели. И самое страшное – не достигнет никогда. Второй раз он не пойдет. Это оказалось гораздо труднее, чем он думал. Это оказалось почти невыносимо – стрелять в живого человека, хоть и во врага. Недаром слово «преступление» – от «преступить». Надо преступить в себе что-то такое, что отделяет человека от нечеловека.
Архитектор понял, что на второй раз его не хватит. И заплакал. И громко крикнул в трубку срывающимся, не своим голосом:
Искренняя, трогательная история женщины с говорящим именем Вера.Провинциальная девчонка, сумевшая «пробиться в артистки», испытала и ужас блокады, и голодное безумие, и жертвенную страсть, и славу.А потом потеряла все…Где взять силы, чтобы продолжать жить, когда судьба обрушивает на тебя беду за бедой?Где взять силы, чтобы продолжать любить, когда мужчины предают и лгут, изменяют и охладевают?Где взять надежду, когда кажется, что худшее уже случилось?Можно опустить руки и впасть в глухое отчаяние.Можно надеяться на чудо.А можно просто терпеть.
«Нельзя испытывать любовь. Испытывать можно только самолеты. Они из железа». Эта неоспоримая истина – цитата из нового рассказа «Назло», ставшего заглавным для сборника, – задает эмоциональный тон всей книге.Нельзя испытывать… что?Не только любовь. Но и порядочность. Терпение. Верность. Доверие.Простые истины, которые герои и героини Виктории Токаревой постигают снова – на собственном, зачастую очень горьком, опыте. И мы верим им – потому что узнаем в них себя…В сборник вошел также еще один новый рассказ «Зачем?» и произведения, уже полюбившиеся читателям.
СОДЕРЖАНИЕ01. О том, чего не было02. Уж как пал туман…03. Зануда04. Закон сохранения05. «Где ничто не положено»06. Будет другое лето07. Рубль шестьдесят — не деньги08. Гималайский медведь09. Инструктор по плаванию10. День без вранья11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)12. Сто грамм для храбрости13. Кошка на дороге14. Любовь и путешествия15. Зигзаг16. Нахал17. Нам нужно общение18. Рарака19. Пираты в далеких морях20. Плохое настроение21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке22. Японский зонтик23. Тайна Земли24. Стечение обстоятельств25. Шла собака по роялю26. Рабочий момент27. Летающие качели28. Глубокие родственники29. Центр памяти30. Один кубик надежды31. Счастливый конец32. Ехал Грека33. Старая собака34. Неромантичный человек35. Ни сыну, ни жене, ни брату36. Звезда в тумане37. Система собак.
«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».В.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
Любовь побеждает не только расставания и смерть, но даже предательство, обиды и ненависть… Герои нового сборника Виктории Токаревой приходят к осознанию этого через неизбежные человеческие страдания, противоречивые повороты судьбы. Что-то неуловимое и всепрощающее вдруг оказывается сильнее страстей человека. И уже никто никого не судит, у каждого свои столкновения с собой и миром, свои поиски сквозь ошибки. «Пушкинское спокойствие» – так можно сказать о прозе Виктории Токаревой. Ее произведения утешают, помогают видеть жизнь как нечто неразгаданное.
В книгу вошли повести «Птица счастья», «Мужская верность», «Я есть. Ты есть. Он есть», «Хэппи энд», «Длинный день», «Старая собака», «Северный приют», «Лавина», «Ни сыну, ни жене, ни брату» и рассказы «Казино», «Щелчок», «Уик-энд», «Розовые розы», «Антон, надень ботинки!», «Между небом и землей», «Не сотвори», «Паспорт», «Хорошая слышимость», «Паша и Павлуша», «Ничего особенного», «Пять фигур на постаменте», «Уж как пал туман», «Самый счастливый день», «Сто грамм для храбрости», «Шла собака по роялю», «Рабочий момент», «Летающие качели», «Глубокие родственники», «Центр памяти», «Один кубик надежды», «Счастливый конец», «Закон сохранения», «„Где ничто не положено“», «Будет другое лето», «Рубль шестьдесят — не деньги», «Гималайский медведь», «Инструктор по плаванию», «День без вранья», «О том, чего не было» выдающейся российской писательницы Виктории Токаревой.
Зачем человеку враги?Чтобы не расслабляться и не терять формы?Чтобы всегда быть готовым к удару – прямому или нанесенному из-за угла?Или… зачем-то еще?Смешная, грустная и очень искренняя история женщины, пытающейся постичь один из древнейших парадоксов нашей жизни, заинтересует самого искушенного читателя…
«Собакин, Михалков, Войнович, Данелия, Горбачев – вот они, архитекторы моей жизни. Я, конечно, и сама тоже внесла свой вклад, а именно – труд. Я написала двадцать томов, и за меня это никто не мог бы сделать. И тем не менее: литературный талант очень трудно обнаружить. Талант певца или художника – запросто. Человек поет или рисует – сразу заметно. А писать… Все умеют писать, всеобщая грамотность с тридцать седьмого года.Я могла бы и не распознать свои литературные способности. Работала бы учительницей пения: вахадили гу-си… И так всю жизнь.