Рождество наступает все раньше - [30]

Сегодня утром, за рабочим столом, он мял пластилин, который Пиппа дала ему, чтобы он избавился от привычки грызть ногти. Всего год назад он прошел бы с Джастин все рутинные этапы отношений просто от скуки. Именно таким образом он не раз втягивался в самые маловероятные ситуации.

Все ограничения, которые он мог бы наложить на отношения с женщинами, были бы надуманными: никто не уезжал, никто не был замужем или женат, никто не уходил на войну. От любой женщины его отделял всего один телефонный звонок. Он прикусил ноготь. Ноготь на вкус был как пластилин. Он мельком подумал, одинаковый ли вкус у красного и у синего, потом открыл баночку с красным. Запах тот же. Когда вошла Клаудиа, он сидел, сунув нос в баночку.

– Ты ненормальный, – брезгливо заметила она, швыряя ему факс. Ее влюбленность превратилась в неприязнь. Так случалось всегда, рано или поздно.

Джастин ждала его перед рестораном. От того, как ярко засияли надеждой ее глаза, когда она его увидела, у него чуть не захватило дух.

– Винс Анспэчер, – сказала она, пока они садились, и сделала ударение на фамилии, подчеркивая ее.

– Наверное, ты хочешь познакомиться с моим отцом, – сказал он.

– Я встречалась с твоим отцом, – сказала она буднично. – В отеле «Виста».

– Вы всегда там встречаетесь?

– Один-единственный раз, – сказала она. – Один из моих клиентов пытался заинтересовать его новым венчурным предприятием. Но не вышло.

Винс поигрывал своими часами. Он чувствовал себя шестилетним сопляком. Эта женщина встречалась по работе с его отцом. Мясо было слишком сырым, но обратно на кухню он его не отправил. Хватит медлить.

Он отвез ее домой. Джастин и вмонтированная в потолок камера следили за ним, пока они ехали в лифте. Когда она открыла дверь, на него прыгнул, заливаясь лаем, спаниель, пачкая шерстью его костюм, обслюнявливая ему руки. Жить с животным – это непостижимо. Джастин с надеждой посмотрела на него снизу вверх. Винс снял пиджак. Она быстро моргнула и взяла у него пиджак, улыбаясь и опустив голову, – она смущалась.

Он отвел ее в ванную и стал мыть ей руки, поглаживая ладони под струей воды.

– Винс, – она тяжело дышала. – Меня пугает, что ты ладишь со всеми подряд.

– Не так уж много людей, с которыми я могу поладить.

– Ты встречаешься с тремя женщинами, – сказала она тоном, который означал, что и он, и она сама – оба сошли с ума.

– Да, всего с тремя из многих миллионов женщин на земле, – сказал он, вытирая полотенцем руки ей и себе.

– Что ты такое говоришь! – Она отстранилась от него, ей это не показалось забавным.

– Иди сюда. – Он положил голову ей на плечо и притянул к себе за талию. – Будет лучше, если я уйду, – сказал он, наблюдая за ней.

– Это нечестно.

– Я уйду, если ты этого хочешь. – Он говорил искренне. Ему не нужны были новые неприятности. Он был только слегка возбужден. Он вполне мог уйти.

– Я не хочу, – сказала она, нежно прикрывая ему губы пальцами.

Он расслабился и поцеловал ее палец.

– Тогда все остальное не важно.

Джастин посмотрела ему в глаза.

– Очень важно.

– Тогда я ухожу.

Она была так близко, она обнимала его, прижималась к нему, она была совершенно доступна, так что все равно было уже поздно. С самой первой встречи он знал, что это случится, рано или поздно.

Потом, протирая глаза в такси по дороге домой, он осознал, что понятия не имеет, носит ли она фамилию отца или отчима, и даже не настолько с ней знаком, чтобы его это интересовало. В четверг ему нужно было в Лондон. Его мутило, когда он думал, как будет встраивать ее в график. У нее плоская грудь, толстые ляжки и большая задница. Она ничего не сказала, когда он уходил. Ему хотелось спать и больше ничего. Интересует ли его хоть кто-то, и знает ли он хоть кого-то? Или он только раз за разом снимает с себя одежду безо всякого дополнительного смысла?

ГЛАВА 5

Может, пообедаем?

Джастин неохотно встала в девять. Авиакатастрофа уже казалась скорее фильмом, который она видела несколько лет назад, чем событием двухнедельной давности, которое вырвало ее с небосклона и швырнуло в ледяное болото. На ладонях были мозоли, костыли превратились в ежедневный кошмар, и по радио предсказывали очередную метель. Винс Анспэчер опять вернулся на сцену. В целом она чувствовала себя так, будто мусор у нее не выносили, а ежедневно доставляли с курьером на дом.

Джастин решительно запретила себе бояться, когда летела в Атланту. Она попробовала все те же биоритмические упражнения, однако когда она принялась ругаться по телефону, имевшемуся на самолете, с «Файнман Дингл О'Шонесси» об условиях предоставления инвентаря, которые она собиралась включить в договор для Ноя, это значительно лучше отвлекало, к тому же было полезнее. В головном офисе «Голсуорси пейпер» Джордж Андерхилл Голсуорси IV протянул ей руку мясистой ладонью вверх, как будто приглашал ее на танец. Это был крупный южанин с красным лицом, полными обвислыми щеками и покрасневшими глазами. Он господствовал в своем совете директоров, как прославленный генерал на военном совете.

Она вернулась к вечеру, и в это время как раз объявили, кого приняли в партнеры на этот раз: Дэннис Делани и Харри Чу. Бобби Вейлера (белый, мужского пола, в первой десятке по количеству отработанных часов среди непартнеров – его повсеместно считали славным парнем, но в прошлом году его лишь похлопали по плечу, что никого ни к чему не обязывало) опять обошли. Если уж Бобби Вейлер не годится в партнеры, то в чем вообще можно быть уверенным? Может, сейчас самое время уходить – пока она еще не утратила ценность для нанимателя? Джастин пошла поболтать с Робертой.