Рождество мизантропа - [3]

– Извини за прямоту, старина, но почему сражен ты, я прекрасно понимаю. Меня гораздо больше интересует, почему она ответила тебе взаимностью?

– Но я как раз это и собирался тебе объяснить. Элис – необычная девушка. Ты назвал бы ее несовременной. Скромна, застенчива, любит уединение. У нас обнаружилось много общего. Она католичка, к вере относится очень серьезно, интересуется историей и искусством, сама занимается живописью и скульптурной миниатюрой. Предпочитает технику capodimonte, это неаполитанская школа…

– Еще раз извини, дорогой, но мне не хотелось бы тратить остаток вечера на обсуждение фарфора. Как я понял, ты пытаешься сказать мне, что у вас общие вкусы. Но поверь старому цинику, общность вкусов крайне редко приводит к тому, что люди вступают в брак. Сознательно или нет, но все ищут партнера, способного удовлетворить какую-то их нужду. Если юная девушка выходит за миллионера солидных лет, то первое, что приходит в голову, это меркантильный интерес. Я знаю, что ты не мог об этом не подумать, посему не боюсь показаться грубым: хорошо ли мисс Клайв обеспечена?

Ренуар расхохотался.

– На этот раз ты угодил пальцем в небо, великий знаток человеческой натуры. Состояние Элис оценивается приблизительно в сотню миллионов.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я, может быть, и старый дурак, но случай с Роситой кое-чему меня научил. Я бы никогда не пригласил в свой дом, к своей коллекции, людей, которые могут оказаться проходимцами. Детективное агентство с самой надежной репутацией собрало для меня полное досье на всех гостей – кроме тебя и мадам Лавуазьон, разумеется. Я знал, что на твой выбор могу положиться. Элис и Герберт Клайв – богатые наследники, их фото встречается на страницах светской хроники. Особенно репортеры любят Герберта, которого прозвали "стопроцентным американским плейбоем". Сара Смит – дочь известного лондонского ресторатора. Андреас Сломишь-язык – сын греческого оливкового короля. Никто ни в чем предосудительном не замечен. И никто не коллекционирует фарфор. Как видишь, осторожность мне не изменила. А что касается бессознательных стремлений Элис… Думаю, она нашла во мне "отцовскую фигуру", как говорят психологи. Девочка осталась круглой сиротой, когда ей было два года. Трагическая история. Родители оставили ее с няней и поехали в штат Монтана, где у них был дом в горах. Хотели встретить Рождество вдвоем. Въехали в гараж, опустили дверь и, видимо, вызвали сход небольшой снежной лавины. Во всяком случае, гараж завалило снегом, и дверь блокировало. Попасть в дом бедняги не смогли – что-то случилось с замком. Чтобы не замерзнуть насмерть, они вынуждены были включить в машине печку и угорели.

– Как интересно… – пробормотал Фокс.

– Элис осталась на попечении брата. Конечно, они привязаны друг к другу, но заменить ей отца Герберт не мог. Он всегда вел бурную жизнь – женщины, яхты, гонки… На сестренку оставалось не слишком много времени. И потом, они очень разные по характеру. Герберт – сын Франка Клайва от первого брака.

– Отец назначил опекуном дочери сына от первого брака? Двадцатилетнего оболтуса? – Фокс изогнул левую бровь.

– Нет, все немного сложнее. По завещанию отца, опекуном Элис в случае его смерти должны были стать мать девочки и его старый друг. Но друг внезапно скончался от удара буквально за неделю до гибели родителей. Клайв не успел составить новое завещание. Жена погибла вместе с ним, и Герберт остался единственным близким родственником Элис.

– Как интересно! – повторил Фокс. – И ты говоришь, он тоже наследник?

– М-да, профессия детектива сильно портит характер, – засмеялся Ренуар. – Наследник, наследник: треть состояния отец оставил ему. Но со своими подозрениями ты снова промахнулся, мой друг. Я ведь уже упоминал, что мне прислали полное досье на всех участников вечеринки? Так вот, шестнадцать лет назад полиция расследовала несчастный случай в горах. Герберт в то Рождество путешествовал на яхте по Карибскому морю. Это подтвердила дюжина его гостей, не считая членов экипажа.

– Ладно, извини, – смущенно сказал Фокс. – Ты прав, профессия накладывает отпечаток. Ты успокоил меня, дружище. Поскольку мисс Клайв не нужны твои деньги, я от души рад за тебя, счастливчик Жак! А теперь, учитывая предстоящее ночное бдение, может, ты все-таки дашь мне отдохнуть? Я не влюблен и, честно говоря, уже не молод.

Праздник удался на славу. Они съездили на службу, спели Рождественские гимны, слегка перекусили, немного поспали, а с утра предались всем положенным рождественским радостям от извлечения подарков из-под елки, веселых игр – в шарады, слова, чепуху – и до роскошного пира. Подарки Фокса удивили. Он ожидал найти в пакете вполне бесполезные сувениры, которые обыкновенно дарят друг другу случайные знакомые, а нашел сокровища, явно выбранные для него. Книги, пара гравюр, бронзовый чернильный прибор XIX века, настольные часы – все это он и сам с удовольствием приобрел бы для украшения своего кабинета. Похоже, Жак самым подробным образом просветил гостей относительно вкусов своего друга. Но еще удивительнее, что столь же индивидуальные подарки получила Сесиль. А ведь Фокс в ответном письме сообщил Ренуару всего лишь, что приедет со своим другом мадам Лавуазьон. Тем не менее подаренная диве дамасская шаль была ей удивительно к лицу, а бутафорский кинжал, который держала в руках Биргит Нильсон, исполняя партию леди Макбет, свидетельствовал о том, что дарителю известно по меньшей мере о причастности Сесиль к оперному искусству.